1.1. Стресс: понятие, механизмы, виды
Как известно, создатель учения о стрессе Г. Селье понимал под ним неспецифическую реакцию организма на любое предъявленное ему требование, вызывающее необходимость перестройки жизнедеятельности организма (Селье, 1982). Он полагал, что физиологические реакции организма при стрессе практически не зависят от природы внешнего воздействия, т.е. стимула, вызывающего необходимость перестройки - стрессора. Стресс представляет собой практически универсальную защитную реакцию, имеющую адаптивное значение. Поэтому Г. Селье назвал его общим адаптационным синдромом. Он полагал, однако, что если защитная реакция окажется слишком сильной и длительной, то она может перейти в болезнь. В связи с этим он выделил три стадии стресса, а именно, стадии тревоги, сопротивления и истощения. Физиологические реакции в ответ на кратковременные нагрузки исчезают сразу же, как только ситуация меняется на благоприятную. Более длительные нагрузки приводят к стойкой адаптации физиологической системы. Однако чрезвычайные по силе и длительности нагрузки ведут к срыву работы адаптационной системы, что является причиной различных заболеваний, среди которых - заболевания сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта и т.д.
В дальнейшем было выявлено, что неспецифичность стрессовых реакций, их универсальность, независимость от стрессора, является некоторой абстракцией. Появились данные о том, что некоторые вредные физические условия (физические нагрузки, голодание, жара) не вызывают общего адаптационного синдрома (108, с. 25). Степень контролируемости стрессовой ситуации, например, при ударе электрическим током, существенно влияет на выброс адреналина, но не влияет на выработку и концентрацию норадреналина (108, с. 40). В исследованиях П.К. Анохина было показано, что различные типы мотивации и деятельности связаны с активацией различных мозговых структур и различными биохимическими изменениями в организме [71, с.12]. Кроме того, различные индивиды по-разному реагируют на одни и те же стимулы; влияние на это оказывают множество факторов: степень активности и реактивности нервной системы, темперамент, группа крови, содержание эндорфинов, организация ритмов биоэлектрической активности мозга и др. (Strelau, 1995; Данилова, 1992). В работах Р. Лазаруса были выделены физический стресс, связанный с воздействием стрессоров физической природы, и психический стресс, вызываемый различными психическими стрессорами - стимулами и ситуациями, воспринимаемыми как угрожающие, а также процессами, основанными на следах эмоциональных переживаний (Lazarus, 1977). Психофизиологические исследования стресса выявили его роль в общем процессе адаптации. Была выявлена роль стресссиндрома в мобилизации энергетических и структурных ресурсов организма (Панин, 1983; Меерсон, 1981; Фомин, 2003 и др.). Что касается психологических исследований, то существуют различные психологические модели стресса. В современной психоаналитической литературе существует понимание стресса как события или группы событий, нарушающих баланс между основными структурами личности, достигаемый с помощью Эго. Это заставляет Эго искать новые способы достижения психологического гомеостаза (Menninger, 1977). В когнитивных моделях стресса подчеркивается роль восприятия и познания субъектом стрессовой ситуации, которые и определяют характер возникающих эмоций (Bandura, Walters, 1964; Bandura, 1995). В интеракционной модели Т. Кокса стресс предстает как воспринимаемый дисбаланс между требованиями, предъявляемыми ситуацией, и ресурсами, необходимыми для того, чтобы справиться с этими требованиями. Когда человек оценивает ситуацию как стрессовую, он использует свои ресурсы для того, чтобы справиться с ней; неадекватное разрешение ситуации ведет собственно к стрессу. Процесс этот цикличен, а характерные для индивида способы разрешения стрессовых ситуаций, закрепившись во многих взаимодействиях, становятся частью его личности (Кокс, 1981). В модели Р. Лазаруса стресс также рассматривается как трансактный процесс взаимодействия индивида с окружающим миром, в ходе которого важными моментами являются процесс восприятия и оценки стрессора со стороны индивида и выбор и реализация индивидом той или иной стратегии адаптивного поведения. При этом эмоции рассматриваются не только как результат восприятия стрессовой ситуации, но и как катализатор и результат копинга (Lazarus, 1977). По мнению Т. Кокса, можно разделить все определения понятия «стресс» на группы по тем основным категориям, которые лежат в основе теоретического понимания его сущности: 1. Определения, основанные на реакциях. В рамках такого подхода стресс рассматривается как зависимая переменная, как реакция на внешний фактор (стрессор). Этот подход был заложен в работах основателя учения о стрессе, Г. Селье, и продолжен в работах целой плеяды ученых (Levi, Kagan, McGrath и др.). Многие из этих исследователей подчеркивали, что стресс может приводить как к успешной адаптации, так и к упадку деятельности, истощению нервной системы. 2. Определения, основанные на стимулах. В рамках такого подхода стресс - это характеристика внешней среды, которая является беспокоящей, разрушающей организм и личность. Этот подход виден в работах таких ученых, как Symonds, Levine, Weitz и др. При этом определенный уровень стимуляции со стороны среды человеку необходим, является оптимальным. Тогда можно выявить ситуации, которые являются стрессогенными: ситуации чрезмерной стимуляции (сенсорной, эмоциональной) и ситуации недостаточной загруженности, вызывающие скуку. Этот подход продуктивен в психологии труда, организационной психологии, а также в психологии воспитания. 3. Определения, основанные на взаимодействии. Этот подход исходит из представления о том, что стресс возникает вследствие особых взаимоотношений между человеком и окружающей средой, при этом человек рассматривается не как пассивное существо, подвергающееся воздействию и отвечающее определенными реакциями, а как активный субъект, воспринимающий ситуацию и ее требования и формирующий ответное поведение для того, чтобы с этими требованиями совладать. Этот подход развивался в работах T. Cox, R. Lazarus и др. В этом подходе основное внимание уделяется выявлению восприятия индивидом стрессора, его оценки, осознания собственных возможностей и формирования копинг-поведения, т.е. поведения, направленного на адаптацию к ситуации. Стресс рассматривается как феномен в значительной степени индивидуальный: то, что для одного человека является вызовом, ведущим к возникновению интенсивного стресса, для другого является рабочей ситуацией, не связанной с переживанием стресса [108]. Что касается стрессоров, то к ним относят разнообразные явления и события. По мнению Я. Стреляу, это, в первую очередь, непредсказуемые и неконтролируемые события, значительные изменения в жизни, ситуации с очень высокой или низкой стимуляцией, травматические события (война, смерть, несчастье), а также ситуации несоответствия требованиям среды или своих собственных ценностей (Strelau, 1995). По мнению Ю.М. Губачева и др., стрессоры могут быть разделены также на стрессоры активной деятельности, стрессоры оценки, рассогласованности деятельности и физические и природные стрессоры [234, c.6]. В качестве стрессоров рассматривают также гелиогеофизические сдвиги, межличностные и внутриличностные конфликты [204]. Что касается классификации различных видов психологического стресса, то по длительности выделяют краткосрочный (острый) и длительный (хронический) стресс (Судаков, 1991). По мнению многих исследователей, именно затяжной характер стрессовых реакций наносит наибольший вред нервнопсихическому и физическому здоровью человека, так как эмоциональные реакции утрачивают свой адаптивный характер и ведут как к изменению личности, так и к стойким психофизиологическим нарушениям (Судаков, 1991; Березин, 1988; Губачев и соавт, 1976). Однако, острый стресс большой силы также способен порождать тяжелые психологические и психофизиологические реакции, что, например, показывают эпидемиологические исследования, посвященные распространенности психологических травм после чрезвычайных ситуаций (Gleser, Green, Winget, 1981; Assanangkornchay, Tangboonngam, Edwards, 2004; Irutsu et all, 2004). Таким образом, понятие «стресс» в современной психологии является многозначным. Оно означает и характеристику внешнего воздействия со стороны среды, превышающую адаптационные возможности организма и личности, и реакцию на такое воздействие, и особый характер взаимодействия организма и среды, при котором происходит восприятие индивидом стрессора, его оценка, осознание собственных возможностей и формирования поведения, направленного на адаптацию к ситуации.
1.2. Социальный стресс: понятие, особенности, функции
В психологической науке исследования социального стресса начались в еще в 1960-1970-х гг. Однако при наличии довольно большого количества исследований, исследующих отдельные аспекты социального стресса, практически отсутствует единое понимание сущности этого феномена, его функций, не определен спектр стрессоров, вызывающих его возникновение. До сих пор используются различные, близкие по смыслу термины, обозначающие указанный феномен («психосоциальный стресс», «социально-психологический стресс», «стресс в обществе»). К числу ученых, в работах которых начала формироваться проблематика исследования социального стресса, можно отметить таких американских исследователей, как B.S. Dohrenwend, B.P. Dohrenwend, S. Levine, N.A. Scotch, E. Gross, H. Kaplan, G.C. Gleser, B.L. Green, C. Winget. В работах этих ученых началось изучение таких видов стресса, которые вызываются стимулами, порождаемыми обществом. Исследования B.S. Dohrenwend, B.P. Dohrenwend показали, что самостоятельный вид стресса связан с принадлежностью к определенной социальной группе, страте общества; особенно это касается низших слоев общества, члены которых ощущают выраженный психологический стресс [249]. E. Gross сделал вывод о существовании организационного стресса, источником которого является специфическое напряжение, существующее в организации [254]. В работе S. H. Croog были обобщены результаты многих исследований семейных проблем и было выдвинуто представление о стрессе, возникающем в семье [246]. В работе G.C. Gleser, B.L. Green, C. Winget был исследован стресс, возникающий в экстремальных ситуациях [4]. Было отмечено, что высокий уровень подверженности социальному стрессу связан с повышением заболеваемости [253]. В нашей стране среди пионеров исследований социального стресса можно назвать таких ученых, как Н.И. Наенко, Ф.Б. Березин, В.А. Бодров, исследовавших психическое состояние и эффективность деятельности человека в экстремальных условиях. В исследованиях Н.И. Наенко и В.А. Бодрова был исследован стресс, возникающий в работе специалистов, чья работа связана с переработкой интенсивного потока сложной, часто недостаточно определенной, меняющейся информации (диспетчеры, операторы ЭВМ и др.) [30; 137]. В работах Ф. Б. Березина, Л. Е. Панина было исследовано влияние на психофизическое состояние человека стресса, связанного с работой в экстремальных климатических условиях, например, на Крайнем Севере [27; 153]. Так сформировалась новая проблемная область исследований. В 1970-1990-е гг. были изданы сборники научных работ, объединенных идеей изучения специфического стресса, источником которого является общество [9; 10]. В конце ХХ - начале XXI в. появилось много эмпирических исследований, посвященных отдельным аспектам социального стресса, связанным: • с профессиональной деятельностью (Gross, 1973; Наен- ко, 1976; Biggam, Kevin, Macdonald, 1997; Siu, Cooper, 1998; Tyler, Cushway, 1998; Березин, 1998; Stefansdottin, Sutherland, 2005; Семенова, 2002; Шингаев, 2008; Петров, Мингазов, 2012; Чуева, 2012; Фонталова, 2013; Манухина, 2014 и др.), • с процессом обучения (Щербатых, 2001; Власова, 2009; Рунова, 2000; Чеснокова, 2009; Поздняков, 2010; Бусловская, Рыжкова, 2011; Буховцева, 2011; Зотова, Зотов, 2015 и др.), • с семейным неблагополучием или с конфликтом между работой и семьей (Голофаст, Докторова, Божков, 1985; Ке- лам, Эббер, 1985; Brogh, O’Driscoll, Kolliath, 2005; Туманова, 2001 и др.), • с эмиграцией (Kirkcaldy, Siefen, Witting, 2005; Ross, Malanin, Pfaffin, 2006; Хрусталева, 2002; Идрисов, 2002 и др.), • с военными действиями (McIntyre, Venture, 2003; Та- рабрина, 2003; Миско, Тарабрина, 2004; Магомед-Эминов и со- авт, 2004; Устюганов, 2010; Караяни, Утлик, 2018, Евдокимов, Рыбников, Шамрей, 2018 и др.) • с информационной перегрузкой (Бодров, 2000; Коваль, 2008; Байгужин, 2012; Пронина, 2013; Самотруева и соавт., 2015 и др.), • с проживанием в больших городах (Milgram, 1977; Cohen et all, 1981; Яницкий, 1989; Казакова, 2018 и др.), • с экономическим положением (Dohrenwend, Dohrenwend, 1973; А.М. Меллер-Леймкюллер, 2004; Величков- ский, 2005; Шафиркин, Штемберг, 2013 и др.), • с принадлежностью к группам, выделенным по расовому, гендерному и др. признаку (Raitasalo et all, 1982; Nettles, Pleck, 1994; Stangor, Crandall, 2000; Zivotofsky, Voslowsky, 2005; Dovidio, Major, Crocker, 2005 и др.), • с экологическим неблагополучием, экологическими и техническими катастрофами (Александровский, 1991; Мазур, Гельфанд, Качалов, 1992; Хавенаар, Румянцева, Я. ван ден Бут, 1993; Власова, 1995; Ткаченко, 1997; Голушко, 1998; Храбров, 1999; Шамарин, Мартынчик, Анискин, 2003; Assanangkornchay, Tangboonngam, Edwards, 2004; Василенко, 2009 и др.), • с терроризмом (Кочергина, 2000; Ениколопов, 2010; Соснин, 2010; Зинченко, Солдатова, Шайгерова, 2011 и др.). Что же касается определений социального стресса, то первые из них появились уже в 1970-е гг. Так, E. Gross определил стресс в организации как социально-психологический феномен, психическое напряжение, возникающее в результате взаимодействия между личностью и социальной организацией, зависящий как от особенностей личности, так и от особенностей организации [254, р. 54]. B.S. Dohrenwend, B.P. Dohrenwend определили социальные стрессоры как объективные события, которые разрушают или угрожают разрушить обычную деятельность индивида. К таким событиям могут быть отнесены как ситуации, повышающие статус индивида, так и понижающие его; и в том, и в другом случае возникает социальный стресс, он связан с изменением положения человека в обществе [249, р. 115-116]. Более обобщенное определение сформулировал американский ученый H. Kaplan в конце 1990-х гг. В своей вводной статье к сборнику работ, посвященных психосоциальному стрессу, он отметил, что психосоциальный стресс имеет социальное происхождение, обусловленность и проявляется в ситуациях социального взаимодействия. Среди причин психосоциального стресса ученый перечислил, например, ролевое напряжение, негативные социальные события (перевороты, войны), критические жизненные ситуации, осознание или предвидение собственной или коллективной неуспешности [261]. В отечественной психологии одним из первых обратился к определению сущности социального стресса Е.В. Руденский. Он использовал понятие «социально-психологический стресс». Это вид стресса, по мнению ученого, порождается общественными условиями, он возникает в периоды социальных трансформаций, проявляется в дезинтеграции диспозиционной системы и регуляции процессов социального функционирования личности, может способствовать ее виктимизации [61]. А.М. Меллер-Леймкюллер использует понятие «стресс в обществе» и рассматривает расстройства, связанные со стрессом. Среди причин стресса в обществе он называет быстрые экономические и социальные изменения, приводящие к потере социального статуса и нарушению социальной идентичности личности, войны и связанные с ними миграции населения (Меллер-Леймкюллер, 2004). Автор отметил, что в результате тяжелого социально-экономического кризиса и высокого уровня социального стресса среди жителей Восточной Европы в начале XXI века количество людей с умеренной депрессией было почти в 2 раза больше, чем среди жителей Западной Европы; смертность в группе мужчин среднего возраста в 4 раза выше [43, с. 6]. В работе Б. Андресена, Ф.-М. Старка и Я. Гросса используется понятие «социальный стресс» при анализе ситуации распространения пугающих слухов и панических реакций среди населения Германии после аварии на Чернобыльской АЭС. Исследователи отметили, что недостаточная и пугающая информация способна вызвать стрессовые реакции широкого спектра. К их числу относятся: • эрефлексивные процессы, связанные с этим беспокойством; • информационные потребности: интерес к информации относительно пугающего фактора, а также поведение, ориентированное на поиск такой информации; • усилия к защите: все аспекты избегания действия вредных факторов, защиты себя и своих близких; • политические требования: все аспекты политических суждений и намерений, касающихся борьбы против пугающих факторов; • реактивно-психотическая тенденция: проявления перцептивных аберраций, магического мышления, необычных телесных ощущений [11]. Б.Т. Величковский также использует понятие «социальный стресс», говоря о социально-экономических проблемах и высокой смертности в России в конце ХХ - начале XXI в. Он аргументирует введение термина «социальный стресс», отмечая, что он имеет свои особенности: 1) он касается не любых живых организмов и даже не любого человека, а только дееспособного индивида; 2) возникающие под влиянием социального стресса отрицательные изменения в уровне смертности и продолжительности жизни, в максимальной степени происходят не в наиболее ранимых детских и пожилых возрастных группах, а у лиц трудоспособного возраста, то есть изменяется фундаментальная биологическая закономерность - различие в устойчивости основных возрастных групп населения; 3) изменения, возникающие в организме под влиянием социального стресса, не ограничиваются чрезмерной нейрогормональной реакцией и вызываемыми ею патологическими процессами, а касаются всех классов болезней; 4) социальный стресс имеет свою специфическую причину развития, связанную с утратой мотивации деятельности [48]. Последнюю особенность автор считает ключевой. Резко снизившаяся в конце ХХ в. оплата труда перестала выполнять свою базовую функцию: стимулировать повышение качества и производительности труда. Бедное и малообеспеченное население лишилось полноценного доступа к социальным услугам, оказалось вынужденным экономить на продуктах питания и качественных лекарствах. Социальный стресс в это время достиг максимального уровня. Поэтому закономерно, что именно после дефолта 1998 г. убыль населения в России стала составлять практически миллион человек ежегодно [48, с.27]. А.В. Шафиркин и А.С. Штемберг тоже используют понятие «социальный стресс», дополняя его понятием «психоэмоциональной напряженности», говоря об изменении психологического состояния населения России в 1990-е гг. Они отметили, что многократное снижение доходов населения, оказавшееся значительно ниже прожиточного минимума, выросшее вследствие этого психоэмоциональное напряжение в семьях, кардинальное изменение ценностей в обществе, значительное снижение безопасности привело к тому, что психологическое состояние большинства населения России изменилось сначала в сторону повышенной тревожности, а затем перешло в состояние длительно действующего эмоционального стресса, переходящего в состояние глубокой депрессии [225, с.30]. Представленный обзор показывает, что понятия «социальный стресс», «психосоциальный стресс» все чаще используются в литературе. Под ними подразумевают вид психологического стресса, возникающий вследствие воздействия стрессоров социальной природы, проявляющийся в ситуациях социального взаимодействия. Он влияет на социально-психологическую адаптацию личности, ее психологическое состояние и социальное поведение. Однако, при всей кажущейся простоте и логичности такое определение социального стресса дает больше вопросов, чем ответов. Прежде всего, встает вопрос, какие стрессоры можно считать социальными. Еще Р. Лацарус выделил физический стресс, связанный с воздействием стрессоров физической природы, и психологический стресс, вызываемый различными психологическими стрессорами - стимулами и ситуациями, воспринимаемыми как угрожающие, а также процессами, основанными на следах эмоциональных переживаний (Lazarus, 1977). Однако психологические стрессоры практически все связаны с социальными ситуациями, в которые вовлекается личность. Человек непрерывно живет в обществе, занимается деятельностью, организованной в обществе, постоянно вступает в общественные отношения - с людьми, группами людей. Сама личность человека глубоко социальна; психологи самых разных направлений сходятся в том, что личность человека складывается в непрерывном взаимодействии с обществом с самых первых дней его жизни. Сознание человека социально по своей природе, поэтому практически все психологические стрессоры можно считать социальными. Однако такое расширительное толкование социальных стрессоров просто приведет к замене понятия «психологический стресс» на понятие «социальный стресс». Это похоже на шутливое высказывание о том, что если вся психика человека социальна по происхождению, то вся психология является социальной психологией; такое расширение предмета социальной психологии привело бы к ее растворению в огромной сфере научного знания, именуемой психологией. Так и неоправданное расширение понятия «социальный стресс» приведет, в конечном счете, к потере его познавательного потенциала. Тогда надо определить круг стрессоров, которые можно считать социальными. На основе анализа результатов имеющихся в науке эмпирических исследований мы выделили следующие основные группы социальных стрессоров: 1) стрессоры, связанные с макросоциальными событиями и условиями жизни (политические, экономические, социальные условия жизни, интенсивные социальные изменения и пр.); 2) стрессоры, связанные с изменением социального статуса человека, вхождением в новые для него социальные группы, освоением их норм и ценностей; эти стрессоры запускают процесс адаптации личности к социальной группе, ее приспособление к ней; 3) стрессоры, связанные с поддержанием семьи, ее требованиями к личности и проблемами функционирования; 4) стрессоры, связанные деятельностью (профессиональной и учебной), ее требованиями к личности, а также отношениями в процессе деятельности; 5) стрессоры, связанные с переработкой информации, ее неопределенностью, сложностью, обилием или недостаточностью, недостоверностью, в том числе с восприятием информации из СМИ; 6) стрессоры, связанные с проживанием в больших городах, с интенсивным взаимодействием с людьми, в том числе контактами с незнакомыми людьми; 7) стрессоры, связанные с войнами, участием в боевых действиях, вынужденными переселениями; 8) стрессоры, связанные с миграцией и эмиграцией; 9) стрессоры, связанные с террористической и криминальной угрозами; 10) стрессоры, связанные с экологическими и техногенными катастрофами; 11) стрессоры, связанные с проблемами самоактуализации личности, трудностями в реализации своих способностей и стремлений. Указанный перечень не претендует на полноту и завершенность, но может явиться основой для дальнейшего осмысления проблемы. Имеющиеся в науке данные показывают, что каждая из перечисленных групп стрессоров способна самостоятельно вызывать выраженный стресс и влиять на качество социально-психологической адаптации личности. Интенсивная же нагрузка на нескольких уровнях одновременно часто ведет к дезадаптации [1, с. 13]. Теперь попробуем ответить на вопрос, какие же функции выполняет социальный стресс. Во многих работах отмечается негативное воздействие социального стресса на жизнедеятельность, психическое состояние и здоровье человека. Однако, имеются сведения и о том, что низкая стимуляция со стороны социума также является стрессором [249, р. 115]. Однако, очевидно, что любой стресс выполняет, в целом, адаптивную функцию. Это касается как психофизиологических сдвигов (Панин, 1983; Меерсон, 1981; Фомин, 2003 и др.), так и психологических реакций. Если исходить из трансакционной модели Р. Лазаруса, стресс является процессом взаимодействия личности и ситуации, а стрессовые реакции рассматриваются как результат определенных отношений между требованиями ситуации и ресурсами личности, зависящий от когнитивных процессов оценки. Стрессовые эмоции мобилизуют человека, формируя его готовность к действию, а выбранная стратегия копинга ведет к достижению того или иного адаптивного результата, который вновь подвергается оценке (Lazarus, 1977). Таким образом, стрессовые реакции мобилизуют человека и участвуют в организации адаптивного поведения. Социальный стресс, по нашему мнению, также играет адаптивную роль во взаимодействии личности и социальной среды. На наш взгляд, можно выделить следующие его функции: 1) социальный стресс позволяет личности дать обобщенную эмоциональную оценку своего взаимодействия с социальной средой; 2) социальный стресс индуцирует выработку индивидуального поведения, направленного на оптимизацию своего взаимодействия с социальной средой; 3) социальный стресс может мобилизовать человека (и группы людей) на формирование общественной и политической активности, направленной на изменение группового взаимодействия, на улучшение социальной ситуации. Отметим, что последняя функция существенно отличает социальный стресс от других видов стресса. Возникающий в социуме, он свойственен людям как социальным существам, являющимися членами различных групп. Поэтому реакции на социальные стрессоры могут не ограничиваться выработкой индивидуального адаптивного поведения и использованием индивидуальных копинг-стратегий. Социальный стресс, связанный с воздействием стрессоров, являющихся общими для той или иной социальной группы, запускает их активность по изменению социальной среды. Отметим, что в отличие от физической среды, социальная среда чрезвычайно изменчива, гораздо более доступна влиянию человека. Поэтому приспособление к ней может происходить не за счет подстройки к ней, а за счет изменения самой среды. Именно благодаря этому, социальная адаптация по сравнению с биологической характеризуется большей активностью (Мельникова,1995). Таким образом, социальный стресс выполняет адаптивные функции, мобилизуя личность (и группы людей) на оптимизацию взаимодействия с социальной средой, способствуя тем самым развитию как социума, так и личности.
1.3. Виды социального стресса
Социальный стресс чрезвычайно разнообразен, как и сам социум. Поэтому можно разделить его на виды по разным критериям, например, по длительности, интенсивности, сферам жизнедеятельности человека, в которой он возникает и проявляется. В литературе принято выделение видов стресса по размеру их негативной валентности и времени, требуемому на реадаптацию. В таком случае выделяют повседневные микрострессы (рабочие, межличностные, ролевые и др.), критические жизненные события и хронические стрессы (MacLean, 1994). Изучению как критических жизненных событий, так и повседневного стресса посвящено немало работ. Было отмечено, что повседневный стресс на работе, особенно у лиц работающих с людьми или в ситуации повышенной ответственности, ухудшает социальную адаптацию и самочувствие человека, может негативно влиять на здоровье, способствуя развитию различных психосоматических заболеваний (Siu, 1998; Tyler, 1998). Критические жизненные события также способствуют развитию дистресса; обладая временной дискретностью и высокой негативной валентностью, они бросают вызов адаптивным ресурсам личности и ее «теории мира» и часто оказываются связанными с развитием психосоматических заболеваний (Kaplan, Damphous, 1997; Fisher, 1995; Irutsu et all, 2004; Анцыферова, 1994; Карцева, 1988; Мазур, 1992). Вместе с тем, во многих случаях именно состояние стресса усиливает вероятность и частоту появления критических жизненных событий и восприятию рядового события как стрессогенного (Kaplan, Damphous, 1997). Что касается хронических стрессоров, то они характеризуются, в первую очередь, временной протяженностью стресса, представляя собой постоянно повторяющиеся стрессовые ситуации или затянувшиеся нагрузки; они могут быть также связаны с ролевым напряжением или тяжелым социальным положением (MacLean, Link, 1994). К ним относятся и неблагоприятные климатические условия (Березин, 1988; Панин, 1983). Хронические стрессоры с течением времени истощают адаптивные ресурсы личности, вызывая различные формы психической дезадаптации, способствуя развитию различных заболеваний (Березин, 1988; Александровский, 1993; Казначеев, 1983; Gleser, Green, Winget, 1981). Отмечен также кумулятивный эффект совместного действия разнообразных стрессоров; так, повседневные стрессоры и критические жизненные события могут увеличивать эффекты хронических стрессов, и их совместное действие может привести к тому, что процесс адаптации будет нарушен [1, c. 13; 27, с.134; 195, с. 9]. Теперь рассмотрим виды социального стресса по сферам жизнедеятельности человека, в которых он возникает и проявляется. Более или менее устойчивой классификации пока нет. Так, В. А. Бодров выделяет: • семейный, • профессиональный, • информационный стресс [30]. В модели жизненного стресса P.T. Wong выделены следующие виды межличностного стресса, связанные с различными областями жизни: 1) семейный - связанный с трудностями по поддержанию семьи и отношений в ней, 2) рабочий - связанный с тяжелой, небезопасной работой, ролевой неопределенностью, конфликтами, несправедливой оценкой труда, нарушениями его организации, 3) финансовый - связан с трудностями поддержания финансового благополучия, 4) общественный - вызван проблемами, которые испытывают большие группы людей - бедность, экономические и политические проблемы, 5) экологический - связан с воздействием экстремальных условий окружающей среды, ожиданием такого воздействия или его последствий (Wong, 1993). Ниже мы рассмотрим, какие сферы социальной жизни могут самостоятельно вызывать стресс и влиять на социальнопсихологическую адаптацию человека.
1.3.1. Стресс, связанный с социальноэкономическими условиями жизни
Уже в 70-х гг. ХХ века было отмечено влияние социальных и экономических условий, в которых живет индивид, на возникновение стрессовых реакций. Принадлежность к той или иной социальной группе, уровень и образ жизни стали рассматриваться как источник стресса. Так, в работе S. Levine источниками самых различных стрессоров считаются условия жизни, свойственные стране или району проживания, социальной группе, к которой принадлежит человек [266, р. 16-18]. Проживание в одних странах влечет за собой воздействие одних стрессоров, проживание в других странах - других. Это касается и различий в уровне образования, образе жизни (городском или сельском). Любые социальные условия содержат специфические стрессоры, хотя предоставляют и специфические виды ресурсов для адаптации. Особенности жизни той или иной социальной, расовой или этнической группы также стали рассматриваться как источник специфического стресса. В работе B.S. Dohrenwend, B.P. Dohrenwend социальные стрессоры рассматриваются как объективные события, которые разрушают или угрожают разрушить обычную жизнь и деятельность индивида. Они очень различны у людей различных социальных, расовых, этнических групп. Основная причина различий в характере стрессоров - социальное неравенство. Так, специфическими источниками стресса для негров по сравнению белыми в США в 70-е гг. ХХ в. выступали более низкий социальный и образовательный статус, более низкий уровень занятости, бедность, ограничения в расселении, нарушения безопасности. Медиаторами стресса, связанными с принадлежностью к тому или иному классу или расе являются такие переменные, как качество медицинского обслуживания, количество разводов, традиции семейной жизни, возможности усвоить уверенность в себе, сформировать высокую самооценку [249, р. 123-125]. По мнению Sh. Ficher, различные социальные условия, порождающие специфические ситуации и стрессоры, вызывают, как следствие, различные риски заболеваемости. Группы, различающиеся по социально-экономическому статусу, достоверно различаются по заболеваемости, даже если их уравновесить по факторам алкоголизма и табакокурения [251, р.13]. По данным K. Raitasalo и соавт., представители низших общественных страт чаще страдают депрессией, что связано с более высоким уровнем кумулятивного социального давления, оказываемого на них [277, р. 199]. Более стрессированные группы чаще страдают психосоматическими заболеваниями, психическими расстройствами. Это относится и к гендерным группам. Женщины, которым часто приходится совмещать работу и ведение домашнего хозяйства, чаще страдают депрессией; наиболее уязвимы при этом молодые женщины, с высоким уровнем образования. Замужние женщины более подвержены депрессии, что связывают с как с перегрузкой, так и с социальной депривацией и рутинной работой по дому (Raitasalo et all, 1986). В исследовании Р. Cohen и соавт., использование множественного регрессионного анализа позволило выявить вклад социального статуса индивида в общую социальную адаптирован- ность индивида. Он составляет примерно 16%, из них 8% связано с самим социальным статусом, и еще 8% с его субъективной оценкой. Из всех значимо влияющих на адаптированность факторов именно указанные факторы имели самые высокие стандартизированные коэффициенты регрессии [244, р. 388]. У. Бронфенбреннер отмечал, что в семьях, относящихся к низшим классам, часто имеет место плохое обращение с детьми, их педагогическая запущенность, что уже с детства формирует неуверенность в себе, убеждение в том, что они ничего не добьются в жизни. Однако, по мнению автора, это происходит вовсе не из-за индивидуальных патологических особенностей родителей, они просто задавлены экономическим стрессом [243, p. 241]. R.J. Turner и P. Roswell обобщили имеющиеся в литературе данные о влиянии социального статуса человека на уровень его стрессированности. Авторы полагают, что наиболее важным фактором, вызывающим стресс, является позиция, занимаемая человеком в социальной структуре [296, p.181]. При этом социальный статус влияет на уровень стрессированности различными путями: Во-первых, принадлежность к низшим социальным стратам способствует формированию чувства невозможности определять течение событий, контролировать свою жизнь. Многие люди, принадлежащие к низшим слоям общества, полагают, что негативные события и ситуации будут длиться долго, и что с этим ничего не сделаешь, поскольку у тех, кто стоит в нижней части социальной лестницы, нет власти для изменения не только общества, но и собственной жизненной ситуации. А ощущение способности контролировать ситуацию, как показывают многие исследования, является важным компонентом стрессоустойчивости индивида. Во-вторых, люди, принадлежащие к низшим слоям общества, чаще воспринимают мир как несправедливый, а ощущение несправедливости всегда вызывает сильный стресс у людей. В-третьих, представители низших социальных групп часто имеют невысокую самооценку, поскольку в современном обществе самооценка в значительной степени формируется в результате сопоставления своих достижений с достижениями других. Низкая самооценка повышает вероятность депрессии, поведенческих расстройств. Однако, как отмечают авторы, социальная принадлежность определяет не только уровень стрессированности; благодаря ей люди получают различный социальный опыт, помогающий им в совладании со стрессами [296, р.181]. Поэтому система ценностей личности сохраняет значительную устойчивость даже в периоды серьезных экономических спадов. Результаты исследования T. Reeskens и L.Vandecasteele (2017) показывают, что экономические спады и состояние или угроза безработицы существенно влияют на оценку субъективного благополучия, в несколько меньшей мере - на самооценку здоровья молодых людей, но практически не влияет на систему ценностей [277]. Продолжая выводы R.J. Turner и P. Roswell, отметим следующее. Принадлежность к определенной социальной группе обусловливает особенности социализации индивида. Он подвергается тем стрессорам, которым подвергается социальная группа, в то же время он научается использовать специфические способы совладания с этим стрессами. Однако, на наш взгляд, нужно учесть также, что в процессе социализации индивид усваивает картину мира, свойственную данной группе, и образ самого себя в мире. Картина мира - важная часть психологии большой группы, по мнению Т. Шибутани, она представляет собой упорядоченную систему значений различных социальных объектов [227]. Картина мира является продуктом социального конструирования реальности в сознании нескольких поколений, концентрирует в себе их социальный опыт, символизированный и структурированный (Бергер, Лукман, 1995). Именно картина мира позволяет человеку осмыслить свое место в социуме, формирует как самооценку личности, так и ее отношение к социальному окружению, к социуму в целом. Это включает представления о возможности контролировать свою жизнь, о возможности изменить свою жизненную ситуацию. Что же касается самооценки, то имеющиеся в литературе данные подтверждают, что показатели самооценки значительно ниже у представителей тех групп, у которых выше степень стрессированности, например, в США - у афроамериканцев, у женщин [245, р. 156-157]. При этом, по мнению H. Kaplan и K. R. Damphous, более низкая самооценка достоверно связана с увеличением вероятности негативных жизненных событий [262, р.78]. Таким образом, возникает замкнутый круг: более низкая самооценка является результатом осмысления негативного социального опыта, сравнения себя с представителями других социальных групп. Но, в свою очередь, она достоверно связана с увеличением вероятности негативных жизненных событий, вызывающих появление новых стрессов и снижение самооценки. Эмпирические данные подтверждают также мысль о том, что низкий социальный статус связан с низким ощущением контролируемости жизненной ситуации. Еще M. Seligman высказал мысль о том, что бедность является одним из факторов, вызывающих чувство беспомощности, которое он определил как психическое состояние, которое является результатом того, что события не поддаются контролю [283, р. 9]. По данным P. Willner, ощущение беспомощности очень часто связано с появлением депрессии [302, р. 231]. Отметим, что низкий социальный статус часто имеет не только социальный и экономический аспекты (бедность, трудности в получении качественного медицинского обслуживания, образования), но и аспект физической угрозы жизни. По данным американских исследователей S.M. Nettles и J.H. Pleck, в США молодых людей афроамериканского происхождения убивают примерно в 8 раз чаще, чем белых, а латиноамериканцев - еще в 2 раза чаще [273, р. 149]. Отдельно остановимся на том, что низкостатусные группы и их члены часто становятся стигматизированными, т.е. начинают восприниматься обществом как неполноценные, «запачканные», имеющие более низкую социальную ценность, буквально: носящие на себе стигму - негативный знак, пятно. Как отмечают J. Crocer и D. Quinn, стигматизированные люди и группы воспринимаются как «недочеловеки», они окружены негативными стереотипами, негативными эмоциями окружающих, такими, как жалость, гнев, тревога, отвращение, но самым главным является их дегуманизация [245, р.153]. По мнению американских исследователей J. Dovidio, B.Major и J. Crocker, стигматизацию можно понимать как процесс дискредитации человека или группы людей, приписывания им тех или иных черт, воспринимаемых как унизительные; она всегда относительна, т.е. несет в себе негативное сравнение одних людей или групп с другими [250, p.1]. Негативное сравнение может производиться по разным параметрам, в соответствии с этим можно выделить различные типы стигматизации: • отвращение к телесным характеристикам, внешности, • опорочивание характера, приписывание негативных черт, • дискредитация групповой идентичности [250, p. 2]. Какие же социальные функции выполняет явление стигматизации? Обобщая высказанные в литературе мнения (Dovidio, 2000; Stangor, Crandall, 2000), можно определить их следующим образом: • функция понижения оценки других и повышения самооценки на основе сравнения, • функция защиты от реальных или вымышленных угроз со стороны других групп, • функция отреагирования и снижения страхов, буффери- зации тревоги у стигматизирующей группы, • функция объяснения социального неравенства, социального избегания, • функция обеспечения социального контроля за поведением групп и индивидов [250; 289]. Не вызывает сомнения, что социальная стигматизация представляет собой важнейший социальный стрессор, однако, исследование соответствующих стрессовых реакций и их воздействия на психику и поведение людей пока находится лишь в самом начале. В исследовании J. Crocer, D. Quinn отмечено, что члены стигматизированных групп отличаются: • убеждением, что люди относятся к ним предвзято, • повышенной тревожностью, восприятием ситуации как угрожающей, • более низкой самооценкой [245, р. 162-163]. Вместе с тем, авторы отмечают, что связь между стигматизацией и понижением самооценки не является прямой, она опосредована способностью строить свою самооценку не только на основе внешних оценок, но и на основе собственных суждений; было выявлено, что у многих представителей стигматизированных групп в США (например, негры и латиноамериканцы; женщины с лишним весом) зависимость самооценки от внешних оценок ниже, чем у представителей нестигматизированных групп [245, p.176-177]. Таким образом, одним из механизмов защиты самооценки у представителей стигматизированных групп является повышение независимости самооценки от окружения. Отдельно остановимся на экономическом аспекте стресса, связанного с положением в обществе отдельного индивида и социальных групп. Бедность, неустойчивость материального положения и экономической независимости являются важнейшими источниками социального стресса. Проведенный Б.Т. Величков- ским анализ динамики смертности населения России в конце ХХ в. показал ее тесную связь с падением уровня жизни населения. При этом обнищание населения, являясь ведущим фактором нездоровья и смертности, выступает в тесном единстве с другими факторами - чувством социальной несправедливости, потерей для большой части населения значимости материального стимулирования ввиду его явного несоответствия потребительскому минимуму, потерей полноценного доступа к социальным услугам, определяющим воспроизводство «человеческого капитала» - здравоохранению, образованию, культуре [48]. По данным А.Ф. Шафиркина и А.С. Штемберга, действие таких факторов, как низкий уровень доходов в семье, плохие жилищные условия, деформация социальных отношений всегда влияет на психоэмоциональную устойчивость человека, а при их совокупном длительном действии скорость старения и снижения суммарного объема компенсаторных резервов увеличивается, определяя сокращение продолжительности жизни человека [225, с. 27]. В современной России экономический стресс - один из самых распространенных. По данным Росстата доля населения, живущего за чертой бедности, составляет 13% населения [142]. Однако по данным Института социологии РАН она приближается к трети населения России [162]. В исследованиях отмечен застойный характер бедности: 70% ее составляют хронически бедные, а те, кто преодолевают черту бедности, переходят, в основном, в соседнюю страту, из которой они легко могут вернуться за черту бедности [29, с. 21-22]. Проведенные нами исследования показывают, что в городах с наиболее низким уровнем жизни фактор социальноэкономического стресса вносит наибольший вклад в показатели адаптированности населения; это касается не только взрослой популяции, но даже и учащихся старших классов. Так, в нашем исследовании, проведенном с помощью метода множественного регрессионного анализа, было выявлено, что в городах с наиболее низким уровнем жизни в зонах экологического кризиса и экологического бедствия даже фактор экологической обеспокоенности не становится ведущим воздействием на личность; наибольший вклад в показатели адаптированности вносит фактор социально-экономического стресса [44]. Отметим, что важнейшим фактором возникновения стрессов, связанных с социально-экономической сферой жизни общества, является именно интенсивность социально-экономических изменений в обществе. Быстрые и интенсивные изменения приводят к тому, что значительная часть людей теряет свой социальный статус, доходы, сбережения, востребованность полученного ими образования, нарушаются многие социальные связи. После распада Советского Союза происходили интенсивные социально-экономические изменения. Как отмечает А.М. Меллер-Леймкюллер, среди жителей Восточной Европы в начале XXI века количество людей с умеренной депрессией было почти в 2 раза больше, чем среди жителей Западной Европы; смертность в группе мужчин среднего возраста в 4 раза выше [129, с. 6]. По мнению автора, быстрые экономические и социальные изменения могут приводить к ухудшению физического и психического здоровья благодаря взаимодействию социальных, психологических и поведенческих факторов. Именно поэтому мужчины среднего возраста в связи с традиционной ролью кормильца семьи, низким уровнем социальной поддержки и склонностью к употреблению алкоголя как к полоролевому поведению, позволяющему справляться с психологическими проблемами, оказались наиболее уязвимыми в период интенсивных перемен [129, с. 9]. Еще одно следствие интенсивных изменений в политике и экономике - это кризис ценностей и социальных установок, возникающий у значительной части населения. В современной России многие люди, особенно зрелого и пожилого возраста, оказались в состоянии выраженной дезадаптации к интенсивным изменениям в общественном сознании. Особенно это касается людей с высоким уровнем образования, работников культуры, образования, науки, здравоохранения, поскольку именно гуманитарные ценности оказались «отодвинутыми на второй план» в современном рыночном обществе. Подведем итоги: 1. Принадлежность индивида к той или иной социальной группе определенным образом формирует его социальный опыт. Индивид усваивает картину мира, свойственную данной группе, и образ самого себя в мире. Это формирует и самооценку личности, и ее отношение к социальному окружению. Все это, в свою очередь, влияет на его стрессоустойчивость, способность противостоять негативным факторам социальной среды. 2. Имеющиеся в научной литературе данные показывают, что стресс, связанный с социально-экономическим положением личности, вносит существенный, а во многих случаях - наибольший вклад в показатели социальной адаптации людей. 3. Социально-экономический стресс становится наиболее выраженным в периоды интенсивных социально-экономических изменений и приводит к распространению различных форм социальной и психической дезадаптации.
1.3.2. Стресс, связанный с политической жизнью общества
Политические события - реформы, революции, политическое противостояние - затрагивают жизнь практически каждого человека. При этом во многих случаях возникает стресс, связанный с различными причинами, в числе которых наиболее важны: • социальная несправедливость, дискриминация, нарушение прав отдельных индивидов или групп людей, • социально-политическая нестабильность, угроза безопасности, • неоднозначная оценка политических событий, действий политических и государственных деятелей. В обычном течении жизни большинство людей мало интересуются политическими процессами и событиями, и политический стресс у большинства индивидов невелик. Однако в ряде обстоятельств он может стремительно возрасти. Попробуем проанализировать эти обстоятельства. Во-первых, так происходит при обострении социальнополитической ситуации, в условиях общественного кризиса и политической конфронтации, когда затронуты права различных групп людей; в таких ситуациях вовлеченность людей в политические проблемы резко возрастает. Такая ситуация сложилась, например, в России в начале ХХ века, когда все коммуникации между людьми - от философского диспута до семейного обеда - превращались в политические дискуссии; противоречия в политических взглядах начали разделять друзей и родственников. В таких ситуациях общественно-политической поляризации и конфронтации политический стресс, часто связанный с экономическим, становится ведущим фактором, определяющим психическое состояние людей. Во-вторых, политический стресс особенно силен, если политические изменения развиваются интенсивно и стремительно. В таких ситуациях изменения протекают недостаточно обдуманно, спонтанно, без учета возможных последствий для различных групп людей, при этом многие люди теряют свой социальный статус, происходит ущемление прав различных групп людей. Так, стремительная деструкция советской политической системы привели к росту массовой тревожности населения, сопровождающемуся чувством несправедливости происходящего, утраты ощущения стабильности, безопасности [91; 198]. В-третьих, политический стресс становится ярко выраженным в условиях правовой неопределенности, при низком уровне правопорядка и безопасности. Потребность в безопасности является базовой потребностью любого человека. Одно из главных требований к государству и политической системе общества со стороны граждан состоит именно в том, чтобы они обеспечивали безопасность, правопорядок, единые правила и законы. Неспособность власти обеспечить порядок, справиться с криминальными структурами или террористической угрозой вызывают выраженный стресс, выливающийся в недовольство и политический протест. Ряд источников отмечают более высокий уровень стресса у менеджеров в России по сравнению с их коллегами в других странах; главной причиной этого, как полагают авторы, является недостаточная определенность и стабильность законодательно-нормативной базы ведения бизнеса [64; 94; 95]. В-четвертых, политический стресс может стать очень сильным в случаях психологического манипулирования сознанием больших групп людей с помощью средств массовой информации. События конца ХХ - начала XXI века показали, что, используя средства массовой информации, особенно интернет и телевидение, можно дестабилизировать психическое состояние широких групп людей, особенно молодежи, и спровоцировать политический кризис в стране. При этом обычно используются: • нагнетание чувства несправедливости, страха, • вызывающие сочувствие образы конкретных «жертв», чаще всего фальшивые, • неопределенные обвинения, которые трудно опровергнуть (например, обвинения власти в инфляции и коррупции невозможно опровергнуть, поскольку в определенной степени они есть в любом обществе). Интернет и телевидение играют особую роль в раскачивании социальной напряженности. Это связано с тем, что они: • приходят непосредственно в каждый дом, становятся частью жизни и собеседником человека; особенно это касается людей с проблемами в общении, находящимися в ситуации личностного кризиса или поиска себя, именно такие люди чаще всего и становятся объектом манипулирования; • представляют зрителю и пользователю видеоряд, а, следовательно, кодируют информацию не столько на вербальном языке, сколько на «языке образов», который вызывает, в первую очередь, эмоциональный отклик, а не рациональное и критическое осмысление. Поэтому манипулировать людьми с помощью «языка образов» гораздо легче; • могут использовать непроверенную информацию или крайне субъективные взгляды и оценки. Не случайно наиболее легкой жертвой психологического манипулирования становятся юношество и молодежь. Находясь в ситуации поиска себя и своего места в жизни, будучи повышенно эмоциональными и не обладая еще достаточным опытом критического осмысления событий, юноши и девушки в руках манипуляторов становятся тараном для дестабилизации политической ситуации. Затем начинающаяся политическая нестабильность начинает тиражироваться в СМИ и постепенно захватывает все более широкие слои населения. Подведем итог. В обычном течении жизни многие люди мало интересуются политическими процессами и событиями, и политический стресс у большинства индивидов невелик. Однако в ряде случаев он может стремительно возрастать - при обострении социально-политической ситуации в обществе, при низком уровне правопорядка и безопасности, в случаях интенсивных политических изменений, а также психологического манипулирования людьми с помощью средств массовой информации.
1.3.3. Информационный стресс
Современное человечество живет в информационном обществе, в котором важнейшим ресурсом является информация. Человеческая деятельность все больше связана с приемом, обработкой, анализом информации. В связи за этим в жизнь людей вошел новый вид стресса - информационный стресс. Понятие «информационный стресс» используется, в основном, при изучении тех видов деятельности, в которых работник осуществляет напряженный процесс приема, обработки, анализа информации. В.А. Бодров понимает под ним стресс, возникающий вследствие особенностей потока информации в процессе профессиональной деятельности (неопределенность, непредсказуемость, недостаточность, избыточность информации, необходимость ее оценки, отбора, принятия на этой основе решений в условиях ограничения времени и высокой ответственности). Автор отмечает, что воздействия «экстремальных факторов рабочей нагрузки» являются стрессорами, вызывающими характерные для любого стресса биохимические реакции, сдвиги в состоянии ряда физиологических функций [30, с. 131]. Эксперимент, связанный с созданием повышенной перцептивной и мнемической нагрузки, проведенный на выборке операторов транспорта, выявил возможность адаптации к действию этих стрессоров [86]. Однако, выявлено, что интенсивный информационный стресс оказывает выраженное воздействие на здоровье человека, вызывая активизацию иммунитета, главным образом, его клеточного звена, инволюцию тимуса, гиперплазию белой пульпы селезенки и другие изменения [185]. Однако мы полагаем, что понятие «информационный стресс» можно рассматривать не только как часть профессионального стресса, но и использовать для обозначения более широкого круга явлений - состояний психического напряжения, возникающих у современного человека вследствие восприятия и переработки больших объемов информации. Для многих людей не только работа, но и отдых связаны с восприятием и переработкой разнообразной информации, чаще всего представленной визуально. Начиная отдыхать, люди фактически переходят от одного экрана к другому. Уже маленькие дети втягиваются в длительное проведение времени у компьютера. Н. Бабель отмечает, что у детей, которые с раннего возраста чрезмерно увлеклись компьютерными играми, выявлен новый вид заболевания - синдром видеоигровой эпилепсии. Кроме физических недомоганий, описанных выше, у таких детей отмечено развитие негативных черт характера: подозрительность, мнительность, враждебно-агрессивное отношение к близким, вспыльчивость [104]. В психологии все активнее обсуждается проблема зависимости от компьютера и интернета относительно подростков и взрослых. Для избыточного пристрастия к компьютеру и интернету характерны многие признаки зависимости: • Приоритетность - первостепенность излюбленной деятельности над всеми другими; • Изменение настроения - возбуждение или успокоение в процессе общения с компьютером или интернетом, • Толерантность - необходимость все большего времени пребывания за компьютером или в интернете для достижения эмоционального эффекта, • Симптомы разрыва - возникновение неприятных ощущений или физиологических реакций при потере возможности или сокращении возможности пребывать за компьютером или в интернете, • Конфликт - возникновение межличностных и внутриличностных конфликтов по поводу пребывания за компьютером или в интернете, • Рецидив - тяга и возврат к излюбленной деятельности несмотря на обещания ее сократить (Войскунский, 2004). Отмечено, что лица, отнесенные к зависимым от компьютера и интернета, часто субъективно отмечают у себя признаки депрессии, хотя она и не выявляется у них клинически [53]. Многие взрослые люди жалуются на усталость от информации, связанные с этой усталостью головные боли, раздражительность, бессонницу. Влияние этого вида стресса на психическую адаптацию человека пока мало изучено, хотя медики и психологи высказывают обеспокоенность явлением информационной перегрузки. О.М. Зотова и В.В. Зотов отмечают, что у студентов рабочая нагрузка составляет около 12 часов, еще 3-4 часа в интернете и 1 час за компьютерной игрой, что ведет к нервно-психической перегрузке, информационной усталости, следствиями которой у студентов являются снижение адекватности восприятия входящей информации, ослабление способности думать, раздражительность, нарушения сна, боли различной локализации, нарушения пищеварения, тремор, повышение конфликтности, частоты ошибок в деятельности, чувство вины и пр. [88]. Л.А. Пронина отмечает, что информационная перегрузка порождает информационный стресс, что ведет к принятию непродуманных решений; кроме того, с течением времени человек начинает перерабатывать информацию более поверхностно, что является для него средством защиты от информационного стресса. Автор полагает, что эффективным механизмом снижения и профилактики информационной перегрузки является освоение информационной культуры [164, с. 327]. Но есть еще одна сторона информационного стресса. Она связана с воздействием на личность эмоциогенной, непроверенной и даже заведомо ложной информации. В литературе отмечается, что распространение опосредованной коммуникации взамен межличностных контактов, огромный неструктурированный поток массовой коммуникации служит благодатной почвой для быстрого распространения непроверенной информации [114]. Значительная часть информации в СМИ направлена на стимуляцию стресса, страха, тревоги, поскольку отрицательные эмоции всегда приковывают внимание к тому материалу, который ими окрашен. Намеренное использование хлестких заголовков, преувеличение и нагнетание эмоций, как ничто другое способны привлечь и удержать внимание читателей, пользователей [102]. Эмоциогенная информация, даже если она правдива, но касается тяжелых событий, таких, например, как террористические акты, способна вызвать стрессовые расстройства у значительной части населения, поэтому требуется очень дозированное и сдержанное ее представление широкой аудитории [107]. К сожалению, в освещении подобных событий широко распространены, напротив, натуралистическое их изображение, нагнетание страха, что приводит к снижению чувствительности к насилию, легитимизации агрессии в общественном сознании и даже прямому обучению ей; не случайно сами террористы всегда требуют присутствия представителей СМИ, например, при захвате заложников, поскольку детальное освещение террористического акта по телевидению и в прессе многократно увеличивает количество жертв - людей, которые будут испытывать страх, поддадутся недоверию и подозрительности, религиозной нетерпимости и агрессивному поведению [78]. Наконец, отметим, что средства массовой информации в современном обществе управляются финансово-промышленной и политической элитой, выполняют социальный заказ и, по мнению С.С. Васильева, практически исключают самостоятельность в принятии решений большинством людей; в информационном потоке современного телевидения преобладают эмоционально-окрашенные сцены насилия, убийств, сексуальных извращений, конфликтов, нарушений закона; вызываемый этими сценами стресс приводит к возникновению страхов и эмоциональному «отуплению», к неврозам и агрессивному поведению, особенно у детей и подростков [47]. Нагнетание страха и паники, невротизация населения, стимулирование агрессивности позволяет снизить способность личности к самостоятельному анализу ситуации, ее фиксацию на ценностях примитивного гедонизма, которые начинают выполнять роль «психологического наркотика», спасающего от чувства тревоги, тем более, что эти ценности активно представлены в телевещании («Сделай паузу, скушай Twix!», «Не тормози, сникерсни!», «Доставь себе удовольствие!»). В некоторых странах, например, в США, началось принятие законодательных мер по регулированию информации в СМИ; в России их деятельность практически не регулируется законом. Вопрос об «экологии СМИ», их очистке от информационного загрязнения ставится сейчас в целом ряде научных работ (Васильев, 2012; Ениколопов, Мкртчан, 2010; Касымова, 2014). Таким образом, массированное воздействие со стороны СМИ, рекламы, Интернета внесло в жизнь современного человека непрерывный поток информации, что вызывает состояния умственного перенапряжения, физиологические стрессовые реакции, негативные эмоции. Ситуация усугубляется тем, что значительная часть информации в СМИ направлена на стимуляцию стресса, страха, тревоги.
1.3.4. Профессиональный стресс
Значительная часть исследований посвящена профессиональному и организационному стрессу, возникающему у людей по месту работы. По различным данным в странах Европы и Америки от высокого уровня этого вида стресса страдают от 10 до 20% людей; примерно у 18% работающих выявлены болезни, связанные со стрессом [41, с. 773]. В современном обществе изменяется сам характер профессионального стресса. Если в XIX-ХХ вв. наиболее важными профессиональными стрессорами являлись физические нагрузки, экстремальные характеристики производственной среды (высокая температура, шум и пр.) и опасность травм, то сейчас они практически уходят в прошлое, поскольку все больше производственных функций выполняют управляемые человеком механизмы. Но в настоящее время возрастает нагрузка на сосредоточенность и переключение внимания, скорость реакции и ответственность сотрудников при переработке информации о состоянии производственных процессов. Многие из этих требований к человеку, как отмечает Т.В. Хлопова, вступают в противоречие с психофизиологическими возможностями человека, и в перспективе эти требования будут только возрастать [215]. М.М. Некрасова и соавт. определяют профессиональный стресс как стрессовое состояние, возникающее под влиянием производственных и организационных факторов [141, с. 189[. По мнению В.А. Бодрова, профессиональный стресс связан с противоречиями между возможностями индивида и требованиями деятельности [30]. Н.С. Фонталова полагает, что профессиональный стресс - это многоплановый феномен, совокупность психологических и физиологических реакций субъектов трудовых отношений на сложную профессиональную ситуацию [209, с. 181]. В структуре профессионального стресса выделяют различные составляющие. Так, Н.С. Фонталова полагает, что он включает в себя: • рабочий стресс, связанный с условиями труда, организацией рабочего места; • профессиональный стресс, связанный с самой профессией, родом или видом деятельности; • организационный стресс, возникающий вследствие негативного воздействия на работника особенностей организации [209, с.181]. Есть и другие подходы к определению компонентов профессионального стресса. Так, Н.В. Самоукина выделяет следующие компоненты: • информационный стресс, связанный с высокой скоростью подачи, неопределенностью и непредсказуемости информации, высокой ответственностью за качество принимаемых на основе этой информации решений, • эмоциональный стресс, связанный с чувствами вины, страха, разочарования, • коммуникативный стресс, связанный с проблемами общения на работе (конфликты, психологическое давление, моб- бинг и пр.) • стресс конкуренции и достижений, связанный с постоянным ощущением соперничества с другими людьми, необходимости достигнуть больше, чем другие [186]. На наш взгляд, можно выделить два основных компонента профессионального стресса: 1. Рабочий стресс, связанный с особенностями профессиональной деятельности : • с интенсивностью потока информации (слишком высокой или слишком низкой), а также ее недостаточностью или неопределенностью, • с темпом и напряженностью деятельности (слишком высоким или слишком низким), • со степенью ответственности и контроля (слишком высокой или слишком низкой), • с особенностями рабочего места, характеристиками производственной среды, вынужденной рабочей позой и пр. 2. Организационный стресс, связанный с особенностями управления и организации работы, коммуникаций между персоналом разных уровней: • с качеством организации производственной деятельности, • со стилем руководства, • с особенностями стимулирования сотрудников, • с социально-психологическим климатом в коллективе. Первые исследования в области профессионального стресса были, в основном, посвящены влиянию психоэмоциональных нагрузок на психическое и физическое состояние человека (избыточное или недостаточное напряжение, повышенные требования или ответственность, дефицит информации или времени). В 70-90-е гг. ХХ века было проведено большое количество исследований, в центре внимания которых находилась деятельность операторов, диспетчеров, летчиков, военнослужащих, полицейских, педагогов, медицинских работников (Biggam, Kevin, Macdonald, 1997; Gross, 1973; Hagihara, Tammy, Miller, 1998; Siu, Cooper, 1998; Tyler, Cushway, 1998; Наенко, 1976; Панин, 1983; Березин, 1988 и др.). В этих исследованиях было показано, что уровень стресса на работе, в целом, связан с уровнем психического здоровья сотрудников, однако, не напрямую, а опосредован целым рядом переменных - мотивами и смыслом профессиональной деятельности, личностными чертами работников, способностью среды оказывать социальную поддержку [27; 240; 241; 254]. В последнее время все больше внимания уделяется влиянию средовых стрессоров - шум, вибрация, загрязнение воздуха, наличие излучения, фиксированная рабочая поза и пр. [141]. Что касается стресоров, возникающих на рабочем месте, то, по мнению С.М. Шингаева, среди них можно выделить объективные и субъективные. К объективным относятся содержание и другие характеристики выполняемой задачи, физические характеристики рабочей среды; к субъективным - взаимоотношения в коллективе, конфликты, специфика карьерного роста и пр. [228]. Исследование деятельности преподавателей, медицинских работников и судей, выполненное Е.Н. Чуевой, показало, что наиболее выраженными стрессирующими факторами для них являются: когнитивная напряженность (переработка большого количества информации, чрезмерная интеллектуальная нагрузка, необходимость постоянно концентрировать внимание); у преподавателей - высокая эмоциональная напряженность; неудовлетворенность организацией деятельности и большое количество рутинной работы с документами; неудовлетворенность оплатой труда [223, с.169]. Проведенные как в нашей стране, так и за рубежом исследования показывают, что интенсивность воспринимаемого стресса коррелирует с выраженностью целого ряда психофизиологических симптомов. Так, в исследовании М.М. Некрасовой и соавт. у водителей грузовых автомобилей была обнаружена связь между интенсивностью стресса и выраженностью хронической усталости, утомляемости, бессонницы, головной боли, боли в суставах, в области спины, усталости глаз; при высоком уровне стресса появляются раздражительность и депрессия. Психофизиологические исследования выявили у водителей со стажем снижение общей мощности спектра сердечного ритма, проявления вегетативной дисфункции, гормональные изменения, что свидетельствует об истощении регуляторных механизмов [141, с. 190]. Исследование стресса в деятельности преподавателей, медицинских работников, судей и состояния их здоровья выявило, что примерно у 40% обследованных были выявлены высокие значения по выраженности невротических симптомов (страхи, беспричинная тревога, раздражительность), признаков эмоционального выгорания (опустошенность, разочарованность, неприязненное отношение к коллегам и студентам, пациентам); все эти симптомы тесно коррелируют с выраженностью стресса в профессиональной деятельности [223, с. 172]. Организационный стресс порождается противоречиями между индивидом и организацией как социальной структурой, имеющей определенные нормы, ценности, распределение функций, отношения между сотрудниками. Как отмечал E. Gross, причины стресса могут корениться как личности, так и в особенностях организации [254, р. 54-55]. Обобщая результаты ряда исследований, можно выделить следующие факторы, провоцирующие возникновение организационного стресса у сотрудников: • плохая организация работы (нечеткий функционал сотрудников, обилие ненужных инстанций, пересечение зон ответственности при принятии решений и пр.), • нечеткость или нестабильность правил и требований к процессу, способам осуществления и результатам деятельности, • нечеткие, непрозрачные или несправедливые критерии стимулирования сотрудников, • высокий уровень ответственности работников, • низкий уровень контроля работников над ситуацией, • неблагоприятный социально-психологический климат в коллективе, • быстрые и интенсивные инновации, особенно если они не достаточно обсуждаются с коллективом, • авторитарный или непоследовательный стиль управления, • чрезмерное использование наказаний и угроз по отношению к сотрудникам (штрафы, выговоры, разносы, угрозы увольнения), • избыточная формализация управления, отсутствие прямых связей между администрацией и сотрудниками, • избыточный, мелочный контроль, • обилие бюрократической рутины в документообороте, • использование конкуренции между сотрудниками как средства стимулирования их работы. Исследование деятельности сотрудников банка, выполненное В.В. Барабанщиковой и Н.В. Кузьминой, выявило почти максимальные значения по таким стрессирующим характеристикам профессиональной деятельности, как разнообразие задач, сложность задач, автономия исполнения, контроль за исполнением. Авторы отмечают, что повышение выраженности симптомов у сотрудников произошло в связи с такими изменениями в организации деятельности, как переход на новую GRM-систему, несение персональной материальной ответственности, использование стрессогенного стиля управления, неоправданные давление и угрозы [21, с.128-129]. Особенно хочется отметить все более распространяющееся в России использование конкуренции между сотрудниками как средства стимулирования их работы. Будучи распространенным в американском бизнесе, принцип конкуренции часто считается панацеей, обеспечивающей высокую производительность труда организации или предприятия за счет того, что сотрудники стремятся обогнать друг друга в работе и достижениях. Это создает очень высокий уровень стресса у сотрудников; коллега по работе воспринимается не как партнер, а как соперник, враг. Российские предприниматели и даже руководители государственных организаций в сфере образования, здравоохранения все чаще устанавливают способы оплаты, зависящие от результатов внутригрупповой конкуренции (от суммы индивидуальных или групповых продаж, от рейтинга сотрудников, от количества заработанных «баллов» и пр.). Между тем, самая высокая производительность труда в мире отмечается вовсе не в США, а в Японии, где действует прямо противоположный принцип - принцип корпоративного единства и социальной защищенности индивида в организации, в которой человек чувствует себя как в семье, а материальное стимулирование растет в зависимости от стажа работы в организации. В литературе отмечается, что определенный уровень профессионального стресса стимулирует работников, но высокий уровень стресса негативно влияет не только на отдельных работников, но и на организационную среду, социальнопсихологический климат и, в конечном счете, на эффективность функционирования организации в целом, и, в конечном счете, имеет высокую экономическую цену [209, с. 180]. Многие авторы утверждают, что за счет мер по профилактике и снижению профессионального стресса, использованию здоровьесберегающих технологий, можно существенно оптимизировать управление и повысить эффективность работы [64; 94; 125]. Большое значение имеет работа по обучению работников методам совладания со стрессом с помощью тренинговой работы. Возможности ее использования для повышения ресурсов адаптации у людей, испытывающих или испытавших стресс, поставлен уже давно. Социально-психологический тренинг позволяет развить у участников, в первую очередь, коммуникативные умения и навыки (Петровская, 1982). Это, разумеется, важный ресурс социально-психологической адаптации, однако, существуют данные о том, что с помощью тренинговой работы можно развить и другие компоненты адаптивного потенциала личности. Так, в исследовании, проведенном S. I. Stefansdottin и V. J. Sutherland, «тренинг управления стрессом» позволил существенно снизить уровень воспринимаемого стресса и повысить удовлетворенность деятельностью у работников образования [291, p. 318]. Тренинг включал диагностику и анализ особенностей личности, коммуникативных стилей, стратегий ко- пинга, преимущественно используемых участниками, обучение их осознанному использованию в наиболее типичных стрессовых ситуациях, возникающих в преподавательской деятельности и общении с коллегами и администрацией. В нашей стране разработаны упражнения и программы тренинговых занятий для педагогов по снижению профессионального стресса (Самоукина, 1999; Семенова, 2002). Работа по обучению персонала навыкам регулирования стресса сейчас начала активно проводиться в ряде российских кампаний и, по имеющимся отзывам, дает положительные результаты [64; 94]. Итак, профессиональный стресс является одним из самых распространенных видов стресса в современном обществе. Он включает в себя рабочий, информационный, коммуникативный, эмоциональный, организационный компоненты. Определенный уровень профессионального стресса стимулирует работников, но высокий его уровень негативно влияет не только на отдельных работников, но и на организационную среду, социальнопсихологический климат и, в конечном счете, на эффективность функционирования организации в целом. 1.3.5. Коммуникативный стресс Еще один вид социального стресса, влияние которого на личность, как показывают исследования, усилилось в последние десятилетия, связан с ростом интенсивности общения и взаимодействия людей в современном обществе. Последнее, в свою очередь, связано с несколькими причинами. Рассмотрим их более подробно. Первая причина усиления интенсивности общения и возникновения коммуникативного стресса состоит в том, что все больше людей живут в больших городах, в которых у человека ежедневно возникает необходимость взаимодействовать с большим количеством людей, причем людей незнакомых, чужих. Исследование С. Милграма выявило, что за несколько мис/ нут передвижения по улице Нью-Йорка человек встречает несколько тысяч людей; это вызывает перегрузку психики, под которой можно понимать ее неспособность полноценно обрабатывать данные, поступающие из внешней среды, вследствие того, что этих данных слишком много и они поступают очень быстро, так что система с ними не справляется [132, с. 31]. Перегрузка информационных возможностей психики ведет к тому, что она стремится ограничить приток информации, уменьшить время, уделяемое каждой информационной единице и уделяет внимание только наиболее первоочередной информации. Вследствие этого возникает ряд изменений на когнитивном, аффективном, поведенческом уровнях. По мнению С. Милграма, к ним можно отнести: • недоверие к посторонним, нежелание впустить их на территорию дома, организации; • анонимность контактов, когда люди воспринимаются как незнакомые, обезличенные, при этом возникает такое ощущение, как будто их даже нет; анонимность ведет к тому, что люди не чувствуют себя связанными какими-либо социальными нормами, ведут себя в толпе людей так, будто за ними никто не наблюдает; • эволюция социальных норм, деградация вежливости, когда люди в городской толчее толкают, опрокидывают вещи друг друга и даже не извиняются; • дефицит социальной ответственности, невмешательство в социальные ситуации, нежелание оказывать помощь, ведущее в отдельных случаях даже к смерти людей с хроническими заболеваниями от неоказания медицинской помощи посреди многолюдной улицы [132, с. 33-34]. Проблема равнодушия людей друг к другу в больших городах была поставлена и начала исследоваться еще в 60-70 гг. ХХ в. Однако в последнее время появились и другие проявления коммуникативного стресса в большом городе, связанные с возрастанием гнева и агрессивного поведения, особенно в местах большого скопления людей (в общественном транспорте, в автомобильных заторах, в очередях, в уличной толчее). Это можно объяснить по-разному. Во-первых, можно рассмотреть эти явления с точки зрения теории краудинга (Calhoun J. В., 1962). Краудинг - специфический стресс, возникающий в условиях территориальной депривации и проявляющийся в возрастании напряжения, раздражения, агрессии. Пребывание среди большого количества людей вызывает у человека возбуждение, напряжение, ощущение утраты контроля над средой и свободы в принятии решений [79, с. 81]. Исследования показывают, что краудинг проявляется у людей разного пола, возраста, статуса, особенно у проживающих в общежитиях и многоквартирных домах [97]. Во-вторых, указанные явления можно объяснить с точки зрения дефицитности, ограниченности некоторых ресурсов в городской среде. Еще С. Милграм высказал мысль о том, что в городах возрастает конкуренция за право обладания рядом ресурсов [132, с. 34]. Нам также хотелось бы обратить внимание на то, что возрастание гнева и агрессии особенно характерно для ситуаций, в которых взаимодействие людей связано с доступом к ограниченным ресурсам. К таким ограниченным ресурсам можно отнести: • доступ к местам общего пользования (дороги, магазины, больницы и пр.), • доступ к техническим средствам (такси, поезда в метро, банкоматы и пр.), • возможность получения той или иной услуги (талоны к врачу, запись к тому или иному специалисту и пр.). Люди часто испытывают раздражение по отношению друг к другу в очередях, в ситуации ограниченного количества мест в транспорте или талонов к врачу. Импульсивные реакции при этом чаще всего возникают у тех людей, кто отличается высоким уровнем общего (кумулятивного) стресса, а также у лиц с высокими показателями нейротизма (Gross, 1973; Jerusalem, Mittag, 1995; MacLean, Link, 1994). Все большее количество случаев агрессивного поведения людей на дорогах показывает, что в условиях уличных «пробок», длительного ожидания у светофоров, возникновения спорных моментов в соблюдении правил движения человек начинает восприниматься как помеха, соперник, а ситуация спешки, цейтнота может способствовать эмоциональному срыву, выплеску агрессии. Среди российских водителей 15-17 % составляют водители с агрессивным водительским стилем. Они ведут машину на грани нарушения правил, при этом ощущают раздражение по отношению к другим участникам движения, перемещение которых оценивается ими в зависимости от соответствия собственным потребностям. Раздражение у таких водителей вызывают как чрезмерно быстро, так и чрезмерно медленно движущиеся машины и пешеходы. В любую минуту они готовы к агрессивным действиям, вплоть до драки; при этом они вызывают возрастание агрессии и у других водителей [5]. Таким образом, коммуникативный стресс в больших городах ведет к возрастанию не только равнодушия, но также гнева и агрессии. Вторая причина роста интенсивности общения и возникновения коммуникативного стресса состоит в том, что с переходом от индустриального к постиндустриальному обществу значительная часть людей работает в сфере обмена информацией и услугами, где в силу профессиональных обязанностей взаимодействуют в течение рабочего дня с большим количеством людей лично или опосредованно. Взаимодействие с людьми всегда очень возбуждает психику и вызывает ее перегрузку при длительном контакте. Работа в условиях постоянного взаимодействия с людьми во многих случаях приводит к открытому в 1974 г. Г. Фрейденбергером синдрому эмоционального выгорания. Исследования К. Маслач и Э. Джексона позволили выявить его компоненты: 1. эмоциональное истощение, проявляющееся в ощущении эмоционального перенапряжения, опустошенности, раздражительности; 2. деперсонализация, проявляющаяся в циничном отношении к людям, особенно к тем, с которыми приходится работать, в приписывании им негативных черт и мотивов; 3. редукция профессиональных достижений, проявляющаяся в негативном восприятии себя, особенно как профессионала, отказе от профессионального роста, ограничении своих профессиональных обязанностей [183, с.460]. Синдром эмоционального выгорания наиболее ярко проявляется у педагогов, врачей, социальных работников, менеджеров и государственных служащих, работающих с людьми [32; 63; 112; 147; 155; 160]. Третьей причиной коммуникативного стресса можно считать распространение средств дистанционного общения (портативные телефоны и смартфоны, интернет, социальные сети), которые упрощают вход в личную жизнь любого человека. Человек практически не имеет возможности остаться наедине с собой даже во время досуга; до него всегда можно дозвониться, прислать сообщение и пр. Люди, с которыми индивид вовсе не хочет общаться, легко могут найти его с помощью социальных сетей. Поток сообщений, который приходится принимать ежедневно, является утомительным для очень многих людей, сопровождается ощущением несвободы, невозможности остаться в одиночестве. Кроме того, контакты в социальных сетях отличаются опосредованностью, упрощенностью речи, сниженной эмоциональностью и отсутствием невербальных средств общения, а часто - анонимностью, сниженной ответственностью, искажениями социальной перцепции; во многих случаях они вызывают психологическую зависимость [54; 226]. Однако коммуникативный стресс в больших городах не сводится к избыточности общения. Вследствие повышения анонимности и поверхностности общения возникает и его дефицит, чувство одиночества и покинутости в большом городе. В современном обществе при наличии огромного количества поверхностных контактов человек все чаще чувствует отчужденность от других, равнодушие, недостаток со-причастности, глубокого человеческого общения [105; 110]. Таким образом, коммуникативный стресс возникает в современном обществе вследствие перехода к постиндустриальному обществу, к жизни в больших городах, распространения средств дистанционного общения, преодолевающих все преграды на пути к реципиенту. Следствием это является рост анонимности, поверхностности, равнодушия и агрессивности в общении. Коммуникативный стресс проявляется как в переутомлении человека от переизбытка поверхностных контактов, так в недостатке глубокого искреннего человеческого общения.
1.3.6. Семейный стресс
Семья - это социальное объединение, члены которого связаны общностью быта, взаимной моральной ответственностью и взаимопомощью [83]. По мнению О.М. Здравомысловой, семья - это малая группа, в которой с наибольшей естественностью удовлетворяются многие важнейшие потребности человека [84]. К функциям семьи можно отнести экономическую (материально-производственную и хозяйственно-бытовую), репродуктивную, воспитательную, рекреативную, коммуникативную, регулятивную, фелицитарную [83]. В исследовании Sh. Ficher выявлен протективный вклад семьи в социальную адаптированность личности, хотя значимость его имеет гендерную специфику, она выше для мужчин, чем для женщин [251, р. 13]. Но, в целом, семья выполняет функции социальной и психологической поддержки, становится буфером между личностью и стрессирующими ситуациями, формирует чувство психологической защищенности (Холмогорова, Гаранян, Петрова, 2003; Croog, 1973; Gleser, Green, Winget, 1981; Nettles, 1994; Hagihara, Tammy, Miller, 1998; Assanangkornchay, Tangboonngam, Edwards, 2004; Brogh, O’Driscoll, Kolliath, 2005). Проведенное нами исследование также выявило значительный протективный вклад семьи в показатели социальной адаптации у учащихся старших классов в кризисных экологических ситуациях (Василенко, 2009). Однако последние десятилетия семья все чаще рассматривается как источник специфического стресса. S.H. Croog в своей работе отмечал, что есть целая группа стрессоров, которые «появляются в семье и имеют именно в ней свои корни», например, разногласия супругов по поводу детей, по поводу финансов, по поводу совместного отдыха [246, р. 21]. Дезинтеграция в семейной системе не только является самостоятельным источников стрессоров, но и может влиять на интеграцию всей системы социальной адаптации индивида. Высокий уровень стресса возникает, прежде всего, в «негармоничных семьях», признаками для выделения которых, по мнению Е.Н. Тумановой, являются: невыполнение семьей ее функций, ее неспособность удовлетворять ведущие потребности ее членов, дезорганизация семейной жизни (раздельное проживание супругов, семейные конфликты, алкоголизм или асоциальное поведение родителей и пр.). Негармоничные семьи способствуют возникновению кризисных ситуаций в жизни как супругов, так и их детей; эти ситуации возникают не только внутри семьи, но и за ее пределами [201, с.10]. Но специфический социальный стресс, связанный с семейной жизнью, возникает и во вполне гармоничных семьях. S.H. Croog среди семейных стрессов выделял «нормативные» стрессы, появляющиеся на основных стадиях развития семейной системы и ненормативные стрессы. Нормативные стрессы возникают практически во всех семьях (S.H. Croog). К числу источников нормативных стрессов, на наш взгляд, могут быть отнесены: • адаптация молодых супругов к супружеским ролям, распределению функций в семье, • совмещение нескольких семейных ролей (дочь, жена, мать, невестка), • совмещение семейных и профессиональных ролей, а также семейных обязанностей с работой и учебой, • конфликты интересов и потребностей различных членов семьи, • трудности во взаимодействии с родственниками, с родителями супругов, • рождение ребенка, эмоциональное и физическое напряжение, связанное с освоением родительских ролей и заботой о ребенке, • наличие нескольких маленьких детей в возрасте до 4 лет, • стрессы, связанные с воспитанием детей, их поступлением в школу и обеспечением их школьной адаптации и успешности, • вступление ребенка в подростковый возраст, освоение новых паттернов взаимодействия с подростком, • забота о престарелых родителях, их уход из жизни. К числу источников ненормативных стрессов, по нашему мнению, могут быть отнесены: • функционально-ролевой дисбаланс между супругами, перенапряжение одного из них, недостаточная включенность второго в выполнение семейных функций, несогласованность представлений супругов о семейных ролях и обязанностях, • несогласованность представлений супругов о распределении лидерства в семье, • невыполнение семьей функций социальной поддержки, нарушение взаимопонимания, • чрезмерно тяжелая работа одного или обоих супругов, • потеря одним из супругов (или обоими) работы и статуса, • чрезмерная зависимость одного из супругов от родителей, • рождение ребенка с серьезными хроническими заболеваниями или нарушениями в развитии, • неадекватное взаимодействие с детьми вследствие несоблюдения закономерностей и принципов семейного воспитания, • воспитание ребенка неродным родителем, • тяжелая болезнь одного из членов семьи, несоответствующая возрасту, • смерть одного из супругов, • алкоголизм, наркомания или асоциальное поведение одного из членов семьи, • частые, тяжелые семейные конфликты, внутрисемейная конфронтация, • супружеские измены, • ревность, • развод. Исследования показывают, что одним из наиболее частых факторов, вызывающих напряжение и стресс в семье, является дисбаланс ролей и функций супругов, который в российских семьях чаще всего проявляется в сосредоточении многообразных семейных функций в руках женщин. Это касается часто как самых важных функций (принятие ответственных решений, покупка крупных вещей), так и наиболее хлопотных (ежедневные покупки, повседневные дела, контроль выполнения уроков детьми и пр.). Исследование В. Голофаст, Л. Докторовой и О. Божкова показывает, что значительная доля российских семей представляют собой «матриархальные» семьи, с женским лидерством, в которых не только функции домохозяйки, но и важнейшая функция главы семьи сконцентрирована в одной позиции - жены [60]. По данным Н.Н. Обозова, в российских семьях мужья почти полностью отстранены от распоряжения деньгами, организации жизни семьи, особенно в несчастливых семьях; наиболее счастливыми являются семьи с эгалитарным распределением функций и лидерства [10, с.94]. Было выявлено, что чем выше участие мужа в семейных делах, особенно в повседневных заботах, принятии решений, распределении денег, осуществлении крупных расходов, тем меньше напряженность в семье [60]. Отметим, что «матриархальное» лидерство и избыточная концентрация семейных функций в руках жены ведет не только к ролевой, физической и психологической перегрузке женщин, но и ощущению ущемленности и оторванности от принятия семейных решения у мужчин. Это усиливается тем, что положение ведомого не согласуется с гендерным стереотипом мужчины как кормильца и главы семьи. При этом у мужчин возникает выраженный стресс, связанный с осознанием невыполнения своей гендерной роли и свойственных ей функций. 1 акая ситуация ведет к постепенному дистанцированию мужчин от семейных проблем и их социально-психологической дезадаптации. Социально-психологическая дезадаптация мужчин в семье может проявляться в различных формах: • уход в занятия и хобби вне дома (бесконечный уход за машиной, рыбалка и пр.), • уход в мужскую кампанию, проведение все большего времени с друзьями, • пассивность, отгороженность от семейных проблем, от воспитания детей, • раздражительность, гневливость, эмоциональные срывы, • алкоголизм, • «вторая семья», связанная чаще всего с появлением женщины, которая в большей степени позволяет мужчине лидировать. Возникновение этих форм дезадаптации, в свою очередь, ведет к нарастанию новых ненормативных стрессов в семье и постепенной деструкции семейных отношений. Еще одним источником ненормативного семейного стресса является рождение ребенка с нарушением в развитии или с серьезным хроническим заболеванием. Имеющиеся в литературе данные показывают, что такое событие вызывает тяжелые стрессовые реакции [229]. При этом чаще всего происходит полное или частичное замыкание матери на больном ребенке, постепенный распад ее связей с социальным окружением и, в первую очередь, с мужем, проецирование супругами негативных эмоций друг от друга, социально-психологическая дезадаптация супругов, деструкция и распад супружеских отношений. Стресс, связанный с проблемами воспитания детей, в целом, принадлежит к области нормативного семейного стресса; однако, в отдельные периоды жизни супружеской пары он может быть очень силен, например: • после рождения ребенка, • когда в семье имеется несколько маленьких детей, • когда ребенок идет в школу, • когда ребенок вступает в подростковый возраст, • когда ребенок заканчивает школу и готовится к ЕГЭ, к поступлению в высшее образовательное учреждение. Если же в семейном воспитании имеются серьезные дефекты, то проблемы, связанные с детьми, становятся важнейшим источником стресса. Это характерно практически для всех негармоничных стилей воспитания, причем каждый из них порождает специфические трудности в воспитании ребенка и специфические стрессы для семьи. Проблемы, связанные с воспитанием детей, являются одной из самых важных причин обращения к психологам и психотерапевтам; например, в США они были выявлены у 45,7% супружеских пар, обратившихся за психологической помощью, и занимают второе место среди причин обращений (после трудностей коммуникации между супругами, которые имели место у 86,6% супружеских пар, обратившихся за психологической помощью); в российских семьях воспитание детей занимает 7-е место среди проблем, волнующих опрошенных замужних женщин [10, с. 198]. Обратим внимание на особенности менталитета и культуры в США и в России: стресс, связанный с воспитанием детей, в нашей стране оценивается как менее серьезный, хотя внимания детям родители уделяют традиционно больше, чем в США. Таким образом, в России родители готовы к большим трудностям и испытаниям, связанным с воспитанием детей, не считая их запредельными. В этом проявляется традиционная детоцентричность российских семей, отмеченная еще У. Брон- фенбреннером [35]. Остановимся подробнее и на таком виде семейного стресса, который связан с общением с родственниками, с родительскими семьями. Он является нормативным стрессом, но в России он относится к одним из наиболее трудноразрешимых, что объясняют частым распространением в нашей стране «чрезмерной зависимости одного из супругов от родителей» [10, с.199]. В основном, это зависимость от матерей, и, на наш взгляд, она связана с «матриархальным» лидерством в российских семьях, о котором уже говорилось выше; выросшие в таких семьях молодые люди не способны к полноценному отделению от матери и родительской семьи, установлению близких отношений с супругом. Отмечено, что удовлетворенность браком у женщин статистически достоверно связана с их положительным отношением к свекрови, при этом по результатам исследования Л.Н. Савиной, проведенного в 1999 г., 50% опрошенных женщин считали отношения со свекровью положительными, и лишь 20% - несложившимися, но 60% опрошенных считали свекровь чужим человеком [10, с. 200]. Стресс, связанный с отношениями с родительскими семьями, возрастает, в особенности, при отсутствии отдельного жилья у молодой семьи, когда семья вынужденно является расширенной. Воспитание ребенка неродным родителем (неродными родителями) также порождает специфические стрессы. Как показывают имеющиеся в литературе данные, большая часть отчимов испытывает высокий уровень стресса, связанного с воспитанием пасынков, что проявляется в раздражении, усталости, ревности, негативной оценке ребенка, ощущении различия своих требований к ребенку и требований жены [15]. В конфликтах между отчимом и ребенком женщина оказывается вынужденной либо выполнять роль буфера, либо принимать сторону одного из них, поэтому уровень стресса велик у всех членов семейной системы. Важнейшим источником семейного стресса являются алкоголизм и асоциальное поведение одного из членов семьи. Алкоголизм во многом сам является порождением стресса в различных сферах жизни человека, продуктом неразрешенных социальных и психологических проблем. Но появившись, он становится мощнейшим фактором стресса и семейного неблагополучия. Алкоголизм и наркомания, асоциальное поведение ведут к серьезнейшей деформации отношений в семье, при которой члены семьи алкоголика становятся созависимыми, у них формируется комплекс жертвы или спасителя. По результатам опроса, проведенного ВЦИОМ, 16% опрошенных россиян назвали алкоголизм важнейшей причиной разводов [42]. По данным другого опроса, алкоголизм и наркоманию считают самой главной причиной разводов 41% россиян [194]. Еще одним источником ненормативного стресса являются супружеские измены и ревность. Эти феномены являются порождением различных причин, как личностного, так и ситуативного характера; во многом, они сами являются продуктом неудовлетворенности и стресса в семейной жизни. Имеются многочисленные данные о том, что именно неудовлетворенность эмоциональных и сексуальных потребностей, потребности в признании и доверительном общении чаще всего ведут к появлению измен и ревности [103]. Но затем они сами становятся самостоятельным источником стресса, порождают тяжелые стрессовые реакции, часто завершающиеся разрывом или, по крайней мере, серьезной деструкцией отношений. По результатам опроса, проведенного ВЦИОМ, 24% опрошенных россиян назвали супружескую измену важнейшей причиной разводов [42]. Важнейшим источником семейного стресса являются частые или тяжелые семейные конфликты, внутрисемейная конфронтация. Тяжелые конфликты не только свидетельствуют о неспособности семьи разрешить серьезные внутрисемейные противоречия, но и сами порождают выраженный семейный стресс. Наличие тяжелых конфликтов отмечают подавляющее большинство разводящихся супружеских пар [42]. Подводя итого вышесказанному, отметим следующее: в последние десятилетия семья все чаще рассматривается как источник специфического стресса. Этот стресс, связанный с семейной жизнью, возникает как в дисгармоничных, так и во вполне гармоничных семьях. Можно выделить «нормативные» стрессы, появляющиеся на основных стадиях развития семейной системы практически во всех семьях и ненормативные стрессы. Дезинтеграция в семейной системе не только является самостоятельным источников стрессоров, но и может влиять на интеграцию всей системы социальной адаптации индивида.
1.3.7. Военный стресс
В последние десятилетия усилилось внимание к стрессам, возникающим вследствие военных конфликтов и гражданских войн. Исследования, проведенные как за рубежом, так и в России, выявили симптомы посттравматического стрессового расстройства как у военнослужащих, так и у гражданских лиц, вовлеченных в военные действия. Было введено понятие «боевой стресс», который с клинической точки зрения представляет собой совокупность психических изменений (нарушений), переживаемых военнослужащими в процессе адаптации к специфическим условиям боевой обстановки, неблагоприятным для жизнедеятельности и/или угрожающим их здоровью и жизни [76, с. 4]. Как отмечают В.И. Евдокимов, В.Ю. Рыбников и В.К. Шамрей, боевой стресс должен приводить к формированию адаптивных стрессовых реакций и, в целом, к повышению адаптабельности организма к экстремальным воздействиям (в том числе, факторам боевой обстановки). Однако нередко он приводит к патологическим проявлениям (боевым стрессовым расстройствам), а также различным формам отклоняющегося поведения [76]. В исследованиях Н.В. Тарабриной было отмечено, что у 17% военнослужащих, вернувшихся после боевых действий, обнаруживаются признаки посттравматического стрессового расстройства [197, с. 6]. Исследования посттравматического стрессового расстройства у военнослужащих (Дмитриев, 1999; Магомед-Эминов, 2004; Миско, 2004; Тарабрина, 2003; Устюганов, 2010; Евдокимов, Рыбников, Шамрей, 2010) позволили выявить его основные признаки: • психофизиологические симптомы (нарушения сна, тремор, гипертония и др.), • психологические симптомы (навязчивое воспроизведение эпизодов боевых действий, чувства вины, стыда, низкая удовлетворенность жизнью, снижение осмысленности жизни, негативное восприятие будущего, «короткая» жизненная перспектива, негативная концепция Я и др.), • поведенческие симптомы (раздражительность, импульсивность, нарушения коммуникации, социальной адаптации) [73; 76; 122; 134; 197; 203]. Стресс, связанный с военными действиями, испытывают не только военннослужащие, но и мирное население. Это целый комплекс стрессовых переживаний, связанных: • с угрозой жизни и здоровью, • с угрозой жизни и здоровью близких людей, • с разрушением дома, среды обитания, средств к существованию, • с необходимостью вынужденной миграции, • с изменением социокультурной среды, • с потерей контроля над своей жизнью. В работе T.M. McIntyre и M. Ventura [270], посвященной психическим травмам у подростков в ходе гражданской войны в Анголе, было показано, что продолжительность пребывания в зоне военных действий и интенсивность «суровости» условий в данном очаге военного конфликта тесно связана с интенсивностью симптомов посттравматического стрессового расстройства. Вместе с тем, подтвердилась гипотеза о значении сопротивляемости личности по отношению к травмирующему воздействию. Несмотря на то, что ангольская молодежь относится к «группе риска» по возникновению психологических проблем, были выявлены протективные факторы, способствующие позитивному развитию личности даже в условиях военных действий, ее устойчивости к неблагоприятным воздействиям или быстрому и эффективному излечению. К их числу были отнесены степень значимости племенных ценностей, наличие полной семьи, позитивная Я-концепция. Значительную роль играет гендерный фактор: девушки в большей степени подвержены возникновению симптомов тревоги, чем юноши [270]. Данные, полученные К.А. Идрисовым, показывают, что у гражданских лиц, оказавшихся в зоне локального военного конфликта, спустя даже 3-4 года после переживания угрозы жизни диагноз «посттравматическое стрессовое расстройство» был снят только у 9,2 % тех, кому он был поставлен непосредственно после травмы. Наблюдались следующие расстройства: дистимия (31,6%), ипохондрическое расстройство (19,4%), со- матоформная вегетососудистая дистония (16,3%), хроническое волнообразное течение ПТСР (12,2%), хронические изменения личности (11,2 %) [93, с.34]. Были выявлены факторы, влияющие на течение ПТСР у гражданских лиц после военных действий: • биологические (личностный преморбид, возраст), • психологические (отношение к своему здоровью - считает ли человек себя больным, отношение к религии (среди верующих больше выздоровевших), агрессивность, конфликтность, стремление отомстить, психологический климат в семье), • социальные (возвращение к прежней деятельности, повышение или снижение уровня жизни, лечение в учреждении) (93, с. 35). Таким образом, исследования, проведенные как за рубежом, так и в России, выявили симптомы посттравматического стрессового расстройства у военнослужащих, переживших боевой стресс, под которым понимается воздействие комплекса патогенных факторов боевой обстановки. Было выявлено, что он ведет не только к мобилизации личности и повышению ее устойчивости к факторам боевой обстановки, но и к формированию посттравматического стрессового расстройства, которое проявляется в комплексе психофизиологических, психологических, поведенческих симптомов. ПТСР фиксируется в течение длительного времени и у гражданских лиц, которые оказались в зоне военного конфликта.
1.3.8. Стресс, связанный с миграцией и эмиграцией
Военный конфликт часто ведет к возникновению вынужденной миграции населения. Исследования показали, что в условиях вынужденной миграции большинство параметров среды становятся стрессорами: смена места жительства, изменение социокультурных условий, снижение уровня жизни, трудности поиска работы и т.д. Вследствие этого возникает пролонгированная психическая травматизация. По данным Н.Г. Незнанова и К.К. Телия, при обследовании вынужденных переселенцев разной этнокультурной принадлежности соматоформные расстройства были выявлены у 80-90%, депрессивные расстройства у 40-60%, тревожные расстройства у 30-40% [140, с. 31]. Преобладающим вариантом психического реагирования у вынужденных переселенцев являются состояния, включающие разнообразные сочетания сниженного настроения, тревожности, внутреннего напряжения, раздражительности; частыми вляются вспышки агрессии, нарушения сна, вегетосоматические изменения [140]. Однако выраженный стресс имеет место не только в ходе вынужденной миграции. В результате лонгитюдного исследования 307 русских эмигрантов в Германии, проведенного B.D. Kirkcaldy, R.G. Siefen и U.Witting, было выявлено, что у них достоверно более выражены проблемы со здоровьем, чем у аналогичной выборки в России и у местного населения; особенно выражены такие симптомы, как нарушения сна, тревога, слабость, дерматиты, гастрит [263]. В исследовании T. Ross, A. Malanin, F. Pfaffin отмечены более высокий уровень стресса и преступности среди эмигрантов из бывшего Советского Союза; при этом антисоциальное поведение тесно связано с высоким уровнем стресса и плохим знанием языка [279]. Ведущий исследователь психологии эмиграции в нашей стране, Н.С. Хрусталева, сделала вывод о том, что практически все эмигранты испытывают выраженные негативные переживания, связанные с расставанием с родиной, чувством ностальгии, ощущением вины перед оставшимися на родине детьми или родителями, трудностями изучения языка и «комплексом иностранца»; следствием негативных переживаний часто становятся семейные проблемы, разобщенность с детьми. Все вместе взятое ведет к возникновению «эмигрантской травмы», носящей распространенный характер [220]. Переработка травмы происходит благодаря чувству печали, которое, несмотря на тяжелые субъективные переживания, позволяет преодолеть травму [221, с. 258]. Н.С. Хрусталева выделила несколько стадий адаптации в новой стране: • эйфорическая, связанная с радостным ощущением и надеждами на будущее, на исполнение мечтаний, которые остались нереализованными на родине, • туристическая, когда начинает приобретаться самая необходимая информация о внешней стороне незнакомого общества, • ориентационная, когда эмигрант вынужден разбираться не только во внешнем, но и во внутреннем устройстве общества (найти работу, школу для детей и пр.), • депрессивная, когда трудности переживания культурного шока и «комплекса иностранца», чувство ностальгии и невозможности вернуть утраченную жизнь на родине приводят к предневротическому или невротическому состоянию, • деятельная, когда происходит преодоление травматических переживаний, процесс самореализации определяет личностную динамику [220, с. 192-193]. Главными факторами перехода к последней стадии и успешной социально-психологической адаптации становятся изменение направленности личности, постановка новых жизненных целей; важными факторами являются также социальный статус, освоение новых ролей и языка, характер межличностных отношений [220]. В лонгитюдном исследовании, проведенном Э.А. Ахмадуллиной и Г.Ш. Г абдреевой было отмечено, что в условиях эмиграции спустя два года происходит существенное снижение показателей самоактуализации личности, и лишь через шесть лет после смены страны проживания отмечается их рост; однако, в выборке проживающих в России за этот же период времени были выявлены более высокие количественные показатели и более выраженная позитивная динамика самоактуализации [18, с. 25]. Таким образом, эмиграция сопровождается выраженным стрессом, связанным с переживанием культурного шока, «комплекса иностранца», чувства ностальгии. На определенных стадиях у значительной части эмигрантов возникают депрессивные тенденции и чувство печали. Преодоление «эмигрантской травмы» (Н.С. Хрусталева) связано с освоением деятельности, языка, социальных ролей и повышением социального статуса в новой стране.
1.3.9. Стресс, связанный с террористической и криминальной угрозами
Терроризм представляет собой противоправные насильственные действия для устрашения, подавления конкурентов, навязывания определенной линии поведения. Конечными целями при этом могут быть социально-эконмические, политические, территориальные, религиозно-этнические и пр. [192, с. 24]. Характерными чертами терроризма как теории и практики являются: использование силы или насилия, индивидуальное или групповое совершение террористических актов, направленность на гражданское население, намеренное создание в обществе атмосферы страха, принуждение отдельных людей или групп изменить свои политические или социальные позиции [192, с. 33]. Терроризм - явление не новое, уже в древности было известно запугивание расправами над отдельными лицами или группами для достижения своих целей. Однако в современном мире он возник как значимая угроза совсем недавно, в конце ХХ века. С 1986 г. по настоящее время количество террористических актов выросло на 50-60% [85, с. 99]. Каковы же причины распространения терроризма в современном обществе? В.А. Соснин отмечает, что важнейшей причиной распространения этого явления можно считать растущую глобализацию человеческой цивилизации, проходящую под эгидой западного мира, сопровождающуюся целенаправленным ослаблением национального суверенитета и традиционного уклада жизни других стран. Курс на «модернизацию» всего мира, его переустройство по западным стандартам расценивается, например, в исламском мире как аналог цивилизационного терроризма, а невозможность прямых военных столкновений между исламским и западным миром в силу неравенства их военного и экономического потенциала приводит к использованию террористического ответа [192, с. 41-42]. Борьба за гегемонию в мире со стороны великих держав, также способствует росту терроризма, поскольку расшатывание неугодных режимов часто проводится под предлогом борьбы за демократию; взращивание и вооружение террористических организаций проходит под видом помощи «демократической оппозиции». Еще одной причиной возникновения терроризма являются социальное неравенство, бедность, дискриминация, создающие благоприятную почву для распространения идеологии экстремизма и терроризма; идеологический экстремизм позволяет вылиться гневу, фрустрации, безнадежности [85]. Можно отметить и такую причину терроризма, как разложение традиционной культуры, в основе которой лежали ценности, связанные с долгом человека по отношению к семье, народу, обществу, стране, Богу. Жизнь каждого человека имела смысл, основанный на его долге, а реализовать его он должен был в зависимости от обязанностей, лежащих на людях его ранга, страты. Сейчас традиционные ценности разлагаются, а ценностно-смысловой вакуум заполняется гедонистическими ценностями. Это облегчается тем, что средства массовой информации транслируют на весь мир стандарты потребления обеспеченных слоев западного общества, создавая негативное сравнение, чувство ущемленности и психологический стресс у тех, кто этих стандартов не достиг. Разложение традиционных ценностей и связанное с этим размывание социально-культурной идентичности создают условия для формирования террористических групп, которые предлагают простые и радикальные решения как для социальных, так и для личностных проблем. Важную роль в распространении терроризма играют и неграмотные действия властей и средств массовой информации. В литературе неоднократно отмечалось, что террористы всегда стремятся запугать гражданское население, и СМИ часто им в этом невольно помогают, стремясь к сенсационности и транслируя натуралистические репортажи с места происшествия. Часто террористы сами требуют таких съемок [78, с.42; 85, с. 106]. Что же касается властных структур, то отвечая на действия террористов, они часто ограничиваются только репрессивными мерами, отвечая насилием на насилие, и тем самым дают создают негативный образ государственного порядка, давая террористам новый «козырь в руки» [78, с. 43]. Таким образом, терроризм, порождаемый, как видим, серьезными изменениями, происходящими в современной цивилизации, порождает еще один вид социального стресса в современной цивилизации. Психические травмы, возникающие вследствие этого явления, сейчас активно изучаются. Многочисленные исследования показывают, что жертвы и свидетели террористического акта обнаруживают тяжелые психические травмы, вследствие которых формируется посттравматическое стрессовое расстройство [78; 85; 107; 113]. Из 640 человек, пострадавших после взрыва в Токийском метрополитене, 32% испытывали страх, 29% страдали бессонницей, 16% - депрессией, 16% многократно проигрывали в памяти происшедшее, 11% стали возбудимыми, 10% - раздражительными, у 10% появились ночные кошмары [78, с. 44]. Отмечено, что в отличие от стихийных бедствий и катастроф терроризм способен изменить базовые убеждения личности [85, с. 105]. Исследования показывают также, что даже люди, не пострадавшие лично или через родственников и друзей в террористическом акте, также испытывают серьезные психические травмы. Исследование группы ученых под руководством С.Н. Ениколопова показало, что после захвата заложников на Дубровке из 300 опрошенных, наблюдавших трансляции с места происшествия по телевидению, у 20% были выявлены симптомы ПТСР [78, с. 44]. Терроризм является высокотравмирующим явлением не только для личности и для групп людей, он имеет и важные социально-психологические последствия - негативное влияние на межгрупповые отношения, рост ксенофобии, укрепление негативных гетеростереотипов. Целые группы людей начинают ассоциироваться с угрозой и подвергаться дискриминации, унижениям, что ведет к росту психологического стресса, озлобления, формированию в обществе атмосферы страха, подозрительности (Зинченко, Солдатова, Шайгерова, 2011). Как отмечается в Федеральном Законе РФ о противодействии терроризму, необходимы «системность и комплексное использование политических, информационно-пропагандистских, социально-экономических, правовых, специальных и иных мер противодействия терроризму» [205]. Что же касается криминальной угрозы, то она также является распространенной в современном обществе. Криминальная угроза может пониматься и как уголовно-наказуемое деяние, и как возможность его совершения, и как внешний фактор, вызывающий состояние тревоги, страха (Мамонова, 2014). Криминальная угроза - не новый фактор стресса, но она особенно дает себя знать в периоды социальных потрясений, смены социально-политического строя, ослабления государственной власти. В конце ХХ - начале XXI века криминальная угроза существенно выросла, стала одной из ведущих. Об этом говорят данные Госкомстата и МВД [161], представленные в таблице 1. Они показывают, что по сравнению с 1987 г. количество убийств в 2005 г. выросло в 3,3 раза, случаев умышленного причинения тяжкого вреда здоровью - в 2,9 раза, краж - в 4,3 раза, грабежей - в 11,3 раза, разбоя - в 11,3 раза, преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков - в 9,45 раза [161]. В последнее десятилетие ситуация заметно улучшается, о чем говорят представленные в таблице данные. Однако преступность все еще остается значительно выше, чем в советский период. Так, количество убийств в 2015 г. превышало аналогичный показатель 1987 г. на 25%, случаев умышленного причинения тяжкого вреда здоровью - на 50%, грабежей - в 2,4 раза, разбоя - в 2,4 раза. Особую тревогу внушает все возрастающее количество преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков - в 12,8 раз по сравнению с 1987 г.
Таблица 1 Динамика преступности в России в конце XX - начале XXI в.
№
|
Параметры сравнения
|
1987
|
1996
|
2002
|
2005
|
2010
|
2015
|
1
|
2
|
3
|
4
|
5
|
6
|
7
|
8
|
1
|
Население (млн.)
|
145,3
|
148,3
|
145,2
|
143,8
|
142,9
|
146,5
|
2
|
Общее количество преступлений (тыс.)
|
1185,9
|
2625,1
|
2526,3
|
3554,7
|
2628,8
|
2388,5
|
3
|
Убийство и покушение на убийство (тыс.)
|
9,199
|
29,4
|
32,3
|
30,8
|
15,6
|
11,5
|
|
|
|
|
|
|
|
|
4
|
Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (тыс.)
|
20,1
|
53,4
|
58,5
|
57,9
|
39,7
|
30,2
|
5
|
Грабежи (тыс.)
|
30,441
|
121,4
|
167,3
|
344,4
|
164,5
|
72,7
|
6
|
Разбой (тыс.)
|
5,656
|
34,6
|
47,1
|
63,7
|
24,5
|
13,6
|
7
|
Изнасилование или попытки изнасилования (тыс.)
|
10,902
|
10,9
|
8,1
|
10,90 2
|
4,9
|
3,9
|
8
|
Кража (тыс.)
|
364,51 1
|
1207,5
|
926,8
|
1573, 0
|
1108, 4
|
1018, 5
|
9
|
Преступления, связанные с незаконным оборотом наркоти- ков(тыс.)
|
18,534
|
96,8
|
189,6
|
175,2
|
222,6
|
236,9
|
10
|
Взяточничество (тыс.)
|
4,155
|
Отсут ствуют данные
|
Отсутствуют данные
|
9,8
|
12,0
|
13,3
|
По данным Госкомстата и МВД [161] Исследование структуры страхов у подростков, проведенное в феврале 2019 г. нашей студенткой, М.В. Сиротиной (ЮУрГГПУ), показало, что криминальные страхи являются самым выраженным видом страхов у подростков 12-13 лет. При этом имеются гендерные отличия: у девушек эта группа страхов имеет самые высокие средние оценки по сравнению с другими, а у юношей средний балл по этой группе страхов не самый высокий, но удельный вес тех, кто испытывает их на высоком уровне - наибольший по всем видам страхов. В целом, полученные данные говорят о том, что у подростков сообщения о распространении преступности и насилия вызывают выраженный стресс. Нельзя не сказать при этом о все более интенсивном процессе легитимизации насилия в современном обществе. Средства массовой информации и, в последнее время, кинематограф регулярно и в деталях показывают проявления насилия в обществе. Сначала это вызывает у аудитории выраженные эмоциональные реакции, а затем происходит притупление эмоционального реагирования, формируется отношение к насилию как к чему-то привычному, неизбежному, в какой-то степени нормальному. Так происходит легитимизация насилия, т.е. процесс обоснования приемлемости и оправданности различных форм агрессии [78, с.42]. Вслед за странами Запада легитимизация насилия активно происходит в России. Обычно исследователи с тревогой отмечают, что агрессивные модели поведения могут, став привычными, проявиться в определенный момент в реальной жизни индивида (Ениколо- пов, Мкртчан, 2010). Эксперименты показывают, что такое, в особенности, возможно для детей и подростков (Bandura, Walters, 1964). Нам бы хотелось, однако, обратить внимание на другую сторону проблемы - легитимизация агрессии создает у индивида ощущение, что социальная среда является практически насквозь преступной и опасной. Образ опасной социальной среды может изменить базовые убеждения индивида и является источником социального стресса. И особенно ярко он проявляется, вероятно, у подростков. Впрочем, вопрос нуждается в более глубоком и разностороннем исследовании, которое должно быть проведено на разных возрастных выборках. Подводя итоги, отметим, что стрессы, связанные с террористической и криминальной угрозами, хотя и не являются новыми, но, в силу ряда проблем современного общества, активно вошли в жизнь человека.
1.3.10. Экологический стресс
В работах ряда исследователей (Wong, 1993; Андресен и соавт., 1995; Хавенаар и соавт, 1993; Shaffer, 1982; Данилова, 1992), а также в наших работах (Василенко, 2009; Василенко, 2015) используются термины «экологический стресс», «экологическая обеспокоенность», «экотравмирующие переживания». Термин «экологический стресс» имеет у разных авторов несколько различный смысл. Одна группа исследователей, говоря об «экологическом стрессе», имеет в виду непосредственное воздействие на организм человека вредных экологических факторов, которое постепенно истощает адаптационные ресурсы организма (M. Shaffer, Н.Н. Данилова). По мнению M. Shaffer, загрязнение воздуха или шум может вызвать стрессовую реакцию (как физиологическую, так и психологическую), даже если индивид и не придает этому фактору отрицательного значения, так как негативное воздействие на тело обязательно отразится и на уровне психики (Shaffer, 1982). Согласно исследованиям Н.Н. Даниловой, загрязненность окружающей среды оказывает отрицательное влияние на функциональное состояние организма, и тем самым на эффективность психических процессов, деятельности человека, представляя собой «экологический стресс» [71, с. 169]. Американские исследователи G. W. Evans и S. V. Jacobs используют термин «environmental stress» («стресс окружения»). Они обозначают им негативное психологическое воздействие загрязненности воздуха, шума, скученности, полагая, что все эти факторы вызывают дискомфорт и развитие дезадаптивных реакций, усиливая даже обращаемость за психиатрической помощью [281]. Подобный подход можно увидеть и в работах G. Winnike и M. Neuf, которые используют термин «annoyance» (раздражение, досада), обозначая состояние, возникающее вследствие восприятия негативных экологических стимулов [303]. Вторая группа исследователей, говоря об «экологическом стрессе», «экологической обеспокоенности», имеет в виду стресс, возникающий вследствие осознания человеком опасности, связанной с проживанием в экологически загрязненной среде. Так, канадский исследователь Р. T. Wong полагает, что экологический стресс обусловливается воздействием экстремальных условий окружающей среды, ожиданием такого воздействия или его последствий [304]. Б. Андресен, Ф.-М. Старк, Я. Гросс ввели термин «экологическая обеспокоенность» и «экотрамирующие переживания», рассматривая их на фоне хронического социального стресса [11]. Подобный термин («environmental worry») использует M. Shusterman, связывая «экологическую обеспокоенность» с опасениями людей за свое здоровье [281]. Таким образом, под экологическим стрессом понимают как непосредственное воздействие экологического загрязнения на человеческий организм, вызывающее истощение адаптационных ресурсов, так и психологический стресс, возникающий вследствие осознания человеком экологической угрозы. Не исключено, что оба эти вида стресса действуют одновременно. Однако, в дальнейшем, говоря об экологическом стрессе, мы будем иметь в виду психологический стресс, возникающий вследствие осознания человеком действия негативных экологических факторов, их возможного влияния на здоровье. Какие же специфические стрессоры вызывают экологический стресс? В числе этих стрессоров обычно называют шум, загрязненность воздуха, повышенный радиационный фон, высокую температуру. На наш взгляд, все экологические стрессоры можно разделить на группы: 1) информация о неблагоприятных экологических воздействиях, 2) непосредственное восприятие действия вредных экологических факторов. Наиболее важным экологическим стрессором является информация об экологических катастрофах и негативных последствиях воздействий факторов окружающей среды из официальных источников и средств массовой информации. Как показывают многочисленные исследования, информация такого рода вызывает выраженные стрессовые реакции, а при длительном проживании в условиях экологического стресса - явления, которые можно трактовать как проявления психической дезадаптации [8; 54; 180]. Особенно велик травмирующий эффект информации о радиационном воздействии. Это связано с рядом причин, проанализированных в ряде исследований. Во-первых, оно имеет экстрасенсорный характер, т.е. не поддается восприятию органами чувств, и ситуация представляется практически человеку совершенно неконтролируемой. Люди узнают о радиационной опасности и ее последствиях из средств массовой информации, и уровень стресса зависит не столько от реальной опасности, сколько от особенностей информации [180; 212]. Во-вторых, радиационная угроза воспринимается как высокоопасная, вызывающая смертельно опасные заболевания. В-третьих, радиационное воздействие направлено в будущее, оно может проявиться в отдаленных последствиях, и ожидание этих возможных последствий придает стрессу хронический характер [180; 212]. Восприятие информации о других видах экологического загрязнения, например, химическом, изучено меньше. Опрос старшеклассников, проведенный в г. Челябинске, показал, что у значительной части респондентов информация о загрязнении окружающей среды вызывает негативные эмоции - страх, тревогу (51%), чувство отчаяния и безысходности (14%), уверенность и спокойствие испытывают только 6% (Мишина, 1998). Вторая группа экологических стрессоров, на наш взгляд, связана с непосредственным восприятием негативных экологических факторов. По данным J. Rotton, неприятный промышленный запах является важным фактором, ведущим к появлению таких симптомов, как головная боль, раздражительность, утомление, бессонница, депрессивные реакции; наличие в воздухе химических соединений также имеет достоверную связь с появлением тех же симптомов [281, р. 53-55]. Разные исследователи по-разному объясняют эту связь. Одни авторы рассматривают появление симптомов как прямую реакцию на неприятные стимулы (Shaffer, 1982; Mandler, 1984), другие (G.W. Evans, S.V. Jacobs) полагают, что промежуточной переменной в большинстве случаев выступает тревога [281, p. 53]. Есть и другая позиция, согласно которой такой промежуточной переменной является гнев, раздражение (Rotton, White, 1996; Гурвич, 1999). Исследования, связанные с изучением загрязнения атмосферного воздуха, показывают, что из жителей больших городов немногие (около 10%) жалуются на «плохой запах», а корреляции между наличием симптомов депрессии и уровнем загрязненности воздуха были слабыми. Однако отмечена связь между уровнем загрязненности воздуха и частотой суицидов, преступлений, проявлений девиантного поведения, обращаемостью за психиатрической помощью [281, р. 53]. По мнению G. Winneke и M. Neuf, восприятие неприятного промышленного запаха ведет к появлению чувства раздражения («annoyance»). Оно отличается от страха и проявляется как чувство неудовольствия от определенного агента. В отдельных городах связь между этим чувством досады и загрязненностью достигла уровня статистической значимости [303, р. 79]. В исследованиях отмечается, что в большинстве случаев экологические стрессоры являются хронически действующими, слабо поддающимися контролю со стороны как отдельных индивидов, так и общества в целом, а угроза здоровью и жизни человека придает им высокую негативную валентность (Winneke, Neuf, 1996; Rotton, White, 1996). Возрастание социальной напряженности, социальнопсихологической дезадаптации у значительной части населения в зонах экологического неблагополучия подчеркивается многими исследователями [50; 62; 180]. Результаты социологических опросов в зоне радиационного загрязнения на Южном Урале показали, что более чем у половины населения выражены такие формы социально-психологической дезадаптации, как социальная незащищенность, социальный пессимизм, социальное беспокойство и социальный экстремизм [6]. Какие же функции выполняет экологический стресс в процессе адаптации личности к экологически неблагополучной среде? Мы уже представляли в своих более ранних работах ответ на этот вопрос (Василенко, 2009; Василенко 2015). Если исходить из трансакционной модели Р. Лазаруса, стресс является процессом взаимодействия личности и ситуации, а стрессовые реакции рассматриваются как результат определенных отношений между требованиями ситуации и ресурсами личности, зависящий от когнитивных процессов оценки. Стрессовые эмоции мобилизуют человека, формируя его готовность к действию, а выбранная стратегия копинга ведет к достижению того или иного адаптивного результата, который вновь подвергается оценке (Lazarus, 1977). Таким образом, стрессовые реакции мобилизуют человека и участвуют в организации адаптивного поведения. На наш взгляд, и экологический стресс играет адаптивную роль во взаимодействии личности и экологически неблагоприятной среды. Можно выделить следующие его функции: 1) Экологический стресс позволяет личности дать обобщенную эмоциональную оценку степени опасности экологически неблагополучной ситуации, имеющихся возможностей защиты, 2) Экологический стресс индуцирует индивидуальное поведение, направленное на защиту от действия неблагоприятных экологических факторов - поиск необходимой информации, освоение и использование различных способов защиты своего здоровья в экологически неблагоприятной ситуации или поведение, направленное на выход из этой ситуации, 3) Экологический стресс может мобилизовать человека (и группы людей) на общественную и политическую активность, направленную на улучшение экологической ситуации в населенном пункте, регионе. Таким образом, экологический стресс выполняет адаптивные функции, мобилизуя личность (и группы людей) на защиту от действия неблагоприятных экологических факторов. Однако, вопрос о том, в каких условиях эти функции реализуются, разумеется, нуждается в эмпирическом исследовании. Что же касается динамики взаимодействия личности и неблагоприятной экологической ситуации, то вопрос этот практически не исследован. Что касается ситуаций, связанных с радиационными авариями, то Ю. А. Александровский считает, что в таких ситуациях можно выделить следующие периоды в развитии психологического стресса: 1 период - с момента оповещения об угрозе до завершения эвакуации населения из опасной зоны; основным стрессовым фактором является непосредственная угроза жизни своей и своих близких, вид разрушений, потерь, травм, смерти и т.д., 2 период - период ближайших последствий, начинающийся после эвакуации и продолжающийся в течение нескольких месяцев; при этом «подострым» стрессовым фактором являются условия проживания, утрата дома, имущества, изменение жизненного стереотипа, 3 период - период отдаленных последствий, основным стрессовым фактором в течение которого является психогения, связанная с потерей близких людей, имущества, переменой места жительства, необходимостью приспособления к новым условиям жизни [8, с. 65-66]. Результаты исследований психологических реакций населения территорий, пострадавших после радиационных аварий на ЧАЭС и на ПО «Маяк», выявили нарастание депрессивных и тревожных расстройств, рост психосоматических заболеваний (Александровский и соавт., 1991; Хавенаар и соавт., 1993; Румянцева и соавт., 1994; Аклеев и соавт., 2006). Это позволяет сделать предположение о том, что реакции на хроническое действие стресса развиваются в соответствии с логикой стрессового реагирования, включающей стадии тревоги, сопротивления и истощения. То же можно отметить и относительно ситуаций, связанных с природными катастрофами (землетрясения, наводнения), после которых у значительной части пострадавших (до 40%) обнаруживаются острые реакции с последующим развитием симптомов посттравматического стрессового расстройства (Gleser, Green, Winget, 1981; Assanangkornchay, Tangboonngam, Edwards, 2004). Что же касается динамики развития экологического стресса в чрезвычайных экологических ситуациях, развивающихся по «безаварийному» сценарию, то этот вопрос практически не изучен. В исследованиях И.Н. Гурвича отмечен факт большей обеспокоенности экологической угрозой у тех, кто недавно прибыл на территорию, где имеются вредные экологические воздействия, и отрицание этой угрозы у тех, кто проживает там в течение длительного времени [69, с. 361]. Это позволяет предположить, что, по крайней мере, одним из вариантов развития взаимодействия личности и неблагоприятной экологической ситуации является постепенная адаптация с преобладанием отрицания экологической угрозы. Подводя итог вышесказанному, отметим следующее: • экологический стресс может пониматься либо как непосредственное воздействие на организм человека вредных экологических факторов, которое постепенно истощает адаптационные ресурсы организма, либо как психическое состояние, возникающее вследствие осознания человеком экологической опасности. • экологический стресс, рассматриваемый как психическое состояние, вызывается специфическими стрессорами - информацией о негативных экологических факторах и их непосредственным восприятием. • согласно имеющимся в литературе данным, реакции на действие неблагоприятных экологических факторов в случаях техногенных и природных катастроф развиваются в соответствии с логикой стрессового реагирования, включающей стадии тревоги, сопротивления и истощения; имеются данные о том, что в зонах экологического загрязнения отмечается возрастание социальной напряженности, распространение различных форм социально-психологической дезадаптации. • анализ литературы позволяет предположить, что экологический стресс выполняет адаптивные функции, мобилизуя личность (и группы людей) на защиту от действия неблагоприятных экологических факторов. Однако есть многочисленные данные том, что он может вызывать нарушения психической адаптации.
1.3.11. Стресс, связанный с проблемами самореализации личности
В современном обществе все чаще люди ощущают стресс, связанный с трудностями самореализации, раскрытия своих способностей и возможностей в обществе. Это стресс новой и новейшей эпохи. Человека традиционного общества готовили к выполнению определенных функций в своей социальной нише. Известно средневековое представление о разделении общества на «тех, кто молится, тех, кто воюет, и тех, кто трудится» (Жерар Камбрийский, Адальберон Ланский). Каждое сословие рассматривалось в качестве определенной части большого тела - общественного организма, социума. Так, сословие молящихся (духовенство) ассоциировались с душой и грудью; сословие воюющих (дворянство) - с руками; сословие работающих (крестьянство) - с ногами. Господствовало представление о разном предназначении и почти биологическом различии между людьми разных сословий. Так, в «Жалованной грамоте дворянству» российской императрицы Екатерины II уже в конце XVIII века объявляется, что «дворянское звание есть следствие ... от качества и добродетели начальствовавших в древности мужей...» [65]. Путь каждого человека был предопределен его рождением; его задача состояла в том, чтобы выполнять совершенно определенные обязанности в своей социальной нише. В Новое время развивалось представление о том, что все люди равны по своим правам и способностям, что каждый может добиться успеха в соответствии со своими способностями и вложенным трудом. Так называемая «протестантская трудовая этика» (М. Вебер), заложившая идеологическую основу капитализма; она рассматривала богатство как результат трудолюбия, реализации своего призвания и выполнения долга перед Богом. Такое мировоззрение налагает на человека ответственность за свои достижения. Неудачливый в бизнесе и не достигший материального благополучия человек рассматривается обществом как нетрудолюбивый, не умеющий контролировать свою жизнь, не выполнивший своего призвания; и даже сам себя он рассматривает таким образом [245, р. 168]. Так возник стресс достижений, связанный в западной культуре с представлением о том, что человек должен добиться социального признания и финансового успеха, продвинуться в обществе; тот, кто не сумел этого сделать, воспринимается другими и воспринимает сам себя в качестве неудачника. Как писала К. Хорни, это порождает в западном обществе особый вид неврозов, связных со страхом перед неудачами [218, с. 28]. Американский ученый H. Kaplan отмечал, что социальный стресс - это стресс, возникающий тогда, когда индивид осознает наличие или предвидит возможность негативного развития событий, собственной или коллективной неуспешности, неспособности достигнуть желаемого социального статуса и дистанцироваться от нежелательного. Психосоциальный стресс является результатом негативного опыта, нескольких, следующих друг за другом, провалов и неудач. Он проявляется в таких явлениях, как самодискредитация (снижение самооценки, потеря веры в себя), когнитивные нарушения (снижение концентрации, потеря мысли) и тревога [261, р. 75-76]. Исследования, проведенные J. Crocer и D. Quinne, показывают, что даже в конце ХХ века в Соединенных Штатах Америки приверженность протестантской трудовой этике влияла на самооценку индивида, повышая ее в случае успеха и понижая ее в случае неудачи; среди людей, обладающих физическим недостатком или качеством, которое воспринимается как недостаток, приверженность протестантской этике повышала вероятность снижения самооценки и возникновения психологических проблем [245, р. 169-170]. В творчестве К. Роджерса и А. Маслоу вопрос о стремлении к достижениям был поставлен по-иному. В работах К. Роджерса был постулирован тезис о том, что каждый человек, как вообще, любой организм стремится к росту и развитию, к зрелости и самоактуализации; это касается как физического и интеллектуального развития, так и, в широком смысле, движения к социализации. Нацеленность на развитие обладает большой мотивирующей силой, она позволяет преодолевать трудности и дискомфорт, связанный с освоением нового опыта [170]. В работах А. Маслоу потребности в достижении и компетентности, уважении и признании были отнесены к четвертому уровню базовых потребностей, и, в целом, рассматривались как один из видов дефицитарных потребностей. Потребность же в самоактуализации связана со стремлением «соответствовать своей собственной природе», «быть тем, кем человек может быть». Она относится к следующему, высшему уровню человеческих потребностей и является недефицитарной, в отличие от потребностей всех предыдущих уровней; она побуждается не недостатком чего-либо, а внутренним развитием организма, его «самоосуществлением». А. Маслоу считал, что она носит практически врожденный характер [127]. Таким образом, в работах создателей гуманистической психологии потребность в самоактуализации, в творчестве, в реализации своего потенциала считается высшей потребностью человека. После работ К. Роджерса, А. Маслоу сформирован- ность этой потребности считается одним из критериев зрелости личности. На ее формирование нацелена современная система образования. Потребность в достижении успеха, признания, компетентности также признается важной базовой потребностью человека. Вместе с тем, хочется отметить, что идеи представителей гуманистической психологии были поняты значительной частью общества довольно прямолинейно и ограниченно. Многие люди живут теперь в постоянном «поиске себя», стремятся к постоянному ощущению творчества, самоактуализации. С одной стороны, это большое достижение современной цивилизации. Но с другой - в этом находится и еще несколько источников стресса. Во-первых, деятельность человека не может постоянно быть связанной только с творчеством и радостью саморазвития. В деятельности всегда есть место рутинной или нежеланной работе, требующей усилия над собой. Более того, в психологии давно известно, что ориентация на себя, на собственную радость и развитие ведут к психологическому тупику, к утрате подлинных целей и подлинного счастья (В. Франкл). Человек становится счастливым лишь тогда, когда не думает ни о своем счастье, ни о своей самоактуализации, а делает важное для общества дело, достигает значимых для людей и для себя целей. Стремясь к постоянной самореализации, люди начинают воспринимать необходимость заставить себя сделать что-то рутинное как ситуацию стрессовую. Во-вторых, многие люди, особенно в странах Запада, восприняли идею самоактуализации очень ограниченно - как делание карьеры. В связи с этим общечеловеческие ценности - брак, семья дети - стали рассматриваться как помеха самоактуализации, «кандалы», препятствующие успешной карьере. Люди в странах Европы и Америки все больше живут в одиночестве, не имея детей, и именно стремление к самоактуализации является главным обоснованием такого выбора. Одиночество и бездетность, в свою очередь, вызывают новые стрессы, особенно на склоне жизни [85]. В-третьих, несмотря на кажущееся разнообразие возможностей, состояние рынка труда таково, что люди не всегда могут позволить себе работать в той сфере деятельности, с которой для них связаны самореализация и творчество. Особенно это касается научного и художественного творчества, работы в учреждениях культуры, образования, здравоохранения с их низкими «бюджетными» зарплатами. В-четвертых, далеко не все родители обладают достаточными ресурсами для того, чтобы дать своим детям желаемый уровень общего и дополнительного образования, дать им возможность для развития своих способностей в художественном творчестве, науке, спорте. Поэтому проблема поиска личностью себя, самореализации встает в современном обществе все острее.
Выводы по главе 1 • Понятие «стресс» в современной психологии является многозначным. Оно означает и характеристику внешнего воздействия со стороны среды, превышающую адаптационные возможности организма и личности, и реакцию на такое воздействие, и особый характер взаимодействия организма и среды, при котором происходит восприятие индивидом стрессора, его оценка, осознание собственных возможностей и формирования поведения, направленного на адаптацию к ситуации. • Накопленные в социальной психологии данные показывают, что многие области социальной жизни содержат специфические стрессоры и вызывают возникновение особых видов стресса. Среди них можно выделить стресс, связанный с принадлежностью к большим социальным группам, политический, семейный, профессиональный, информационный, коммуникативный, военный, экологический стресс, стресс, связанный с миграцией эмиграцией, с террористической и криминальной угрозами, с проблемами самореализации личности. Каждый из этих видов стресса вносит самостоятельный вклад в процесс адаптации личности к социальной среде и при высокой интенсивности может привести к появлению симптомов социальнопсихологической дезадаптации. • В литературе отмечен эффект кумулятивного действия стрессов различной природы. Именно их совместное действие чаще всего приводит к тому, что барьер адаптации оказывается пробитым. Источник: Василенко Е.А. Социальный стресс и его влияние на социально-психологическую адаптацию личности: монография / Е.А. Василенко; Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет. - Челябинск : ЮжноУральский научный центр РАО, 2019. - 272 с. |