Ваш психолог. Работа психолога в школе.

1. Эмоциональное выгорание профессионалов как частный случай эмоционального благополучия

Эмоциональное благополучие как отражение образа мира в сознании зависит от способа строить отношение с миром в широком смысле и обеспечивается личностными характеристиками, которые мы можем определить как ресурсы. Ресурсность субъективно переживаемого человеком образа мира определяется:
- как переживание онтологической уверенности, позволяющей справляться с тревогами и вызовами мира и собственными реакциями на них не за счет сворачивания усилия;
- чувство границы, обеспечивающей общую безопасность существования, суверенность, опыт признания и личностного обнаружения собственной индивидуальности;
- развитый эмоциональный интеллект, базирующийся на хорошей эмоциональной саморегуляции или произвольности.

По мнению В.В. Бойко, эмоциональное выгорание- это выработанный личностью механизм психологической защиты в форме полного или частичного исключения эмоций в ответ на психотравмирующие воздействия. Эмоциональное выгорание представляет собой стереотип эмоционального, чаще всего профессионального поведения. «Выгорание» отчасти функциональный стереотип, поскольку позволяет человеку дозировать и экономно расходовать энергетические ресурсы. В то же время могут возникать и дисфункциональные следствия, когда «выгорание» отрицательно сказывается на исполнении профессиональной деятельности и отношениях с субъектами профессиональной деятельности. Бойко отмечает, что эмоциональное выгорание является профессиональной деформацией личности. Нам кажется этот тезис спорным. Наверное, выгорание в форме профессиональной отстраненности, обесценивания своего профессионального пространства и все последствия этому сопутствующие случаются тогда, когда профессионально человек не может реализовать свои личностный ценностно-мотивационный потенциал, не будем исследовать причины. Если же напротив, он хорошо «располагается» в профессии, то, часто, профессиональная деформация заключается в том, что все остальные пространства своей жизни он бессознательно «превращает» в профессиональные, то есть взаимодействует с другими только из профессиональной роли.
Методика «Диагностика эмоционального выгорания личности» (В.В. Бойко) позволяет диагностировать ведущие симптомы «эмоционального выгорания» и определить, к какой фазе развития стресса они относятся: «напряжения», «резистенции», «истощения». Оперируя смысловым содержанием и количественными показателями, подсчитанными для разных фаз формирования синдрома «выгорания», можно дать достаточно объемную характеристику личности, оценить адекватность эмоционального реагирования в конфликтной ситуации, наметить индивидуальные меры
Методика состоит из 84 суждений, позволяющих диагностировать три симптома «эмоционального выгорания»: напряжение, резистенция и истощение. Каждая фаза стресса, диагностируется на основе четырех, характерных для нее симптомов.
Фаза напряжения Симптом переживания психотрамвмирующих обстоятельств»
Проявляется усиливающимся осознанием психотравмирующих факторов профессиональной деятельности, которые трудно или вовсе неустранимы. Если человек не ригиден, то раздражение ими постепенно растет, накапливается отчаяние и негодование Неразрешимость ситуации приводит к развитию прочих явлений «выгорания». Бойко также считает этот симптом наиболее важным для развития состояния эмоционального выгорания, а мы - устойчивого переживания эмоционального неблагополучия. Это запускающий процесс неразрешимый базовый конфликт между ценностно-мотивационными установками человека и малоресурсностью образа мира (его несовершенством).
Симптом «неудовлетворенности собой»
В результате неудач или неспособности повлиять на психотравмирующие обстоятельства, человек обычно испытывает недовольство собой, избранной профессией, занимаемой должностью, конкретными обязанностями. Действует механизм «эмоционального переноса» - энергетика направляется не только и не столько вовне, сколько на себя. Возникает замкнутый энергетический контур «Я и обстоятельства», впечатления от внешних факторов деятельности постоянно травмируют личность и побуждают ее вновь и вновь переживать психотравмируюшие элементы профессиональной деятельности.
В этой схеме особое значение имеют известные нам внутренние факторы, способствующие появлению эмоционального выгорания интенсивная интериоризация обязанностей, роли, обстоятельства деятельности, повышенная совестливость и чувство ответственности. На начальных этапах «выгорания» они нагнетают напряжение, а на последующих провоцируют психологическую защиту.
Симптом «загнанности в клетку»
Возникает не во всех случаях, хотя выступает логическим продолжением развивающегося стресса. Когда психотравмирующие обстоятельства очень давят и устранить их невозможно, к нам часто приходит чувство безысходности. Мы пытаемся что-то изменить, еще и еще раз обдумываем неудовлетворительные аспекты своей работы. Это приводит к усилению психической энергии за счет индукции идеального работает мышление, действуют планы, цели, установки, смыслы, подключаются образы должного и желаемого. Сосредоточение психической энергии достигает внушительных объемов И если она не находит выхода, если не сработало какое-либо средство психологической защиты, включая эмоциональное выгорание, то человек переживает ощущение «загнанности в клетку».
Это состояние интеллектуально-эмоционального затора, тупика. В жизни мы часто ощущаем состояние «загнанности в клетку», и не только по поводу профессиональной деятельности. В таких случаях мы в отчаянии произносим: «неужели это не имеет пределов», «нет сил с этим бороться», «я чувствую безысходность ситуации». Нас повергает в исступление бюрократическая казенщина, организационная бестолковщина, людская непорядочность, повседневная рутинность.
Симптом «тревоги и депрессии»
Обнаруживается в связи с профессиональной деятельностью в особо осложненных обстоятельствах, побуждающих к эмоциональному выгоранию как средству психологической защиты. Чувство неудовлетворенности работой и собой порождают мощные энергетические напряжения в форме переживания ситуативной или личностной тревоги, разочарования в себе, в избранной профессии, в конкретной должности или месте службы. Симптом «тревоги и депрессии», - пожалуй, крайняя точка в формировании тревожной напряженности при развитии эмоционального выгорания.
Фаза резистенции
Вычленение этой фазы в самостоятельную весьма условно. Фактически сопротивление нарастающему стрессу начинается с момента появления тревожного напряжения. Это естественно: человек осознанно или бессознательно стремится к психологическому комфорту, снизить давление внешних обстоятельств с помощью имеющихся в его распоряжении средств. Формирование защиты с участием эмоционального выгорания происходит на фоне следующих явлений:
Симптом неадекватного избирательного эмоционального
реагирования»
Несомненный признак «выгорания», когда профессионал перестает улавливать разницу между двумя принципиально отличающимися явлениями: экономичное проявление эмоций и неадекватное избирательное эмоциональное реагирование.
В первом случае речь идет о выработанном со временем полезном навыке (подчеркиваем это обстоятельство) подключать к взаимодействию с деловыми партнерами эмоции довольно ограниченного регистра и умеренной интенсивности: легкая улыбка, приветливый взгляд, мягкий, спокойный тон речи, сдержанные реакции на сильные раздражители, лаконичные формы выражения несогласия, отсутствие категоричности, грубости. Такой режим общения можно приветствовать, ибо он свидетельствует о высоком уровне профессионализма. Он вполне оправдан в случаях:
- если не препятствует интеллектуальной проработке информации, обусловливающей эффективность деятельности. Экономия эмоций не снижает «вхождение» в партнера, то есть понимание его состояний и потребностей, не мешает принятию решений и формулировке выводов;
- если не настораживает и не отталкивает партнера;
- если, при необходимости, уступает место иным, адекватным формам реагирования на ситуацию. Например, профессионал; когда требуется, способен отнестись к партеру подчеркнуто вежливо, внимательно, с искренним сочувствием.
Совсем иное дело, когда профессионал неадекватно «экономит» на эмоциях, ограничивает эмоциональную отдачу за счет выборочного реагирования в ходе рабочих контактов. Действует принцип «хочу или не хочу»: сочту нужным - уделю внимание данному партнеру, будет настроение -откликнусь на его состояния и потребности.
Симптом эмоционально-нравственной дезориентации»
Он как бы углубляет неадекватную реакцию в отношениях с деловым партнером. Нередко у профессионала возникает потребность в самооправдании. Не проявляя должного эмоционального отношения к субъекту, он защищает свою стратегию. При этом звучат суждения: «это не тот случай, чтобы переживать», «такие люди не заслуживают доброго отношения», «таким нельзя сочувствовать», «почему я должен за всех волноваться».
Экономия эмоций и ее рационализация по подобному типу вполне соответствует привычному морально-этическому расщеплению мира и его субъектов на «хорошие» и «плохие».
К сожалению, в жизни каждый из нас зачастую сталкиваемся с проявлениями эмоционально-нравственной дезориентации. Критерием должно служить четкое исполнение своих служебных инструкций, и четкие правила поощрения и наказания за их выполнение-невыполнение. Но есть много профессий, где трудно такие критерии выделить. Например, преподавательская деятельность, научная деятельность, врачебная, то есть все виды деятельности, где предполагается взаимная ответственность субъектов за результат деятельности.
Симптом расширения сферы «экономии эмоций»
Такое доказательство эмоционального выгорания имеет место тогда, когда данная форма защиты осуществляется вне профессиональной области - в общении с родными, приятелями и знакомыми. Мы все же полагаем, что здесь речь о другом, об удерживании энергии и сворачивании деятельность, в том числе и общении, например, становится скучно объяснять и преподаватель дает задание студентам подготовить доклады по всем темам дисциплины. Он сидит и вяло слушает, а студенты кое-как, по книгам ознакомившись с предметом, формально ведут занятия, подменяя преподавателя. Есть и другие хитрые приемы сократить возможность контакта: мо-дульно-рейтинговые системы, тестовые задания и прочее. Этот симптом вряд ли можно выделить отдельно от последующего.
Симптом редукции профессиональных обязанностей
Термин редукция означает упрощение. В профессиональной деятельности, предполагающей широкое общение с людьми, редукция проявляется в попытках облегчить или сократить обязанности, которые требуют эмоциональных затрат.
Фаза истощения Симптом «эмоционального дефицита»
К профессионалу приходит ощущение, что эмоционально он отстранен от субъектов своей деятельности. Человек как бы выключает эмпатию во взаимодействиях с людьми. Постепенно симптом усиливается и приобретает более осложненную форму - все реже проявляются положительные эмоции и все чаще отрицательные. Резкость, грубость, раздражительность, обиды, капризы - дополняют симптом «эмоционального дефицита».
Симптом «эмоциональной отстраненности»
Личность почти полностью исключает эмоции из сферы профессиональной деятельности. Ее почти ничто не волнует, почти ничто не вызывает эмоционального отклика - ни позитивные обстоятельства, ни отрицательные. Причем это не исходный дефект эмоциональной сферы, не признак ригидности, а приобретенная за годы обслуживания людей эмоциональная защита в виде эмоциональной отчужденности. В других сферах он может жить полнокровными эмоциями.
Особенно опасна демонстративная форма эмоциональной отстраненности, когда профессионал всем своим видом показывает «наплевать на вас».
Симптом личностной отстраненности, или деперсонализации
Проявляется в широком диапазоне умонастроений и поступков профессионала в процессе общения. Прежде всего, отмечается полная или частичная утрата интереса к человеку - субъекту профессионального действия.
Отчуждение от профессиональной деятельности нарастает.
Метастазы «выгорания» проникают в установки, принципы и систему ценностей личности. Возникает деперсонализированный защитный эмоционально-волевой антигуманистический настрой. Люди, с которыми приходится иметь дело начинают раздражать и вызывают негативные переживания.
Симптом психосоматических и психовегетативных нарушений
Как следует из названия, симптом проявляется на уровне физического и психического самочувствия Обычно он образуется по условно-рефлекторной связи негативного свойства. Многое из того, что касается субъектов профессиональной деятельности, провоцирует отклонения в соматических или психических состояниях. Порой даже мысль о таких субъектах или контакт с ними вызывает плохое настроение, дурные ассоциации, бессонницу, чувство страха, неприятные ощущения в области сердца, сосудистые реакции, обострения хронических заболеваний.
Переход реакций с уровня эмоций на уровень психосоматики свидетельствует о том, что эмоциональная защита - "выгорание" - самостоятельно уже не справляется с нагрузками, и энергия эмоций перераспределяется между другими подсистемами индивида.

Текст опросника Методика «Диагностика эмоционального выгорания личности» (В.В. Бойко)

Оперируя смысловым содержанием и количественными показателями, подсчитанными для разных фаз формирования синдрома "выгорания", можно дать достаточно объемную характеристику личности и, что не менее важно, наметить индивидуальные меры профилактики и психокоррекции (методика взята из книги Бойко В.В. «Энергия эмоций в общении», 1996).
В своей работе [Рагулина, Ткач, 2015] мы показали, что синдром эмоционального выгорания характерен личности с нарушенными психологическими границами и трудностью в обнаружении возможностей и ресурсов в окружающем его мире, то есть образ мира такой личности имеет базовые характеристики небезопасности и малоресурсности.
И эмоциональное выгорание и эмоциональное неблагополучие описывается:
• снижением самооценки: человек чувствует беспомощность и апатию, которые со временем это может перейти в агрессию и отчаянье;
• одиночество: человек не в состоянии установить нормальный контакт с Другим, преобладают объект-объектные отношения;
• эмоциональное истощение: усталость, апатия и депрессия соматизируется в серьезные физические недомогания - гастрит, язвы ЖКТ, хроническая мигрень, повышенное артериальное давление - это минимальный ущерб здоровому функционированию организма.
Мы достаточно подробно рассмотрели вопрос эмоционального выгорания как частного случая эмоционального благополучия в монографии [Ткач, Рагулина, 2016]. Дополнительно осуществленные исследования позволили обнаружить в данных феноменах общие диагностические показатели. Мы провели комплексное исследование 74 сотрудников детских домов г. Хабаровска. Изучались уровень эмоционального выгорания
(В.В. Бойко), удовлетворенность профессиональной деятельностью (А.В. Батрашев), онтологическая уверенность (Н.В. Коптевой), эмоциональное благополучие (модифицированный вариант оксфордского опросника счастья).
Таблица 9 Результаты корреляционного анализа данных опроса по методикам: «Эмоциональное выгорание», модифицированный вариант ООС»

Мы видим, что средней значимости обратные корреляции (здесь использовался вариант с прямым присвоением баллов, то есть чем выше уровень благополучия, тем выше балл) присутствуют между общим баллом эмоционального выгорания и шкалами модифицированного опросника Аргайла. Эмоциональное выгорание можно считать частным случаем эмоционального неблагополучия, потому что его природа связана с базовым личностными установками небезопасности и малоресурсности мира.
Если интерпретировать ситуацию сотрудников детского дома, участвующих в исследовании, их можно разделить на две группы. Одна из них имеет материальные и прагматичные мотивационные основания для работы, в том числе неплохие зарплаты, удобный график работы и т.д. Другая же, группа испытуемых мотивируется (иногда плохо осознаваемым) стремлением помочь детдомовским детям, поддержать их, научить тому, что знают о жизни сами. Именно они и подвержены наибольшему риску «выгорания». Очевидно, в их опыте есть переживания одиночества и «брошенности», связанные с детством. Необходимо хорошо разобраться со своими стремлениями помогать, чтобы они не «питались» энергией бессознательных мотиваций компенсации собственного страдания. К тому же эта «рана» активизируется, когда мы сталкиваемся с подобным в поле и вместо помощи другому, включаются бессознательные защиты себя.
Возвращаясь к таблице можно отметить, что шкала «Состояния» опросника эмоционального благополучия обратно коррелирует с «симптомом тревоги и депрессии», что закономерно, а шкала «Ресурсы» - с неадекватным эмоциональным реагированием и эмоциональной отстраненностью человека, по сути, с отчуждением от контактов с другими как защитой себя.
Факторный анализ позволил описать особенности данной выборки и обнаружил значимые закономерности их проявления.
Первый фактор можно обозначить как фактор уже сформированной защиты от избыточных эмоциональных влияний и восстановления относительного эмоционального благополучия за счет личностной отстраненности, которая не проходит бесследно, удерживаемая энергия (ощущение эмоционального дефицита) неудовлетворенных потребностей трансформируется в соматические проблемы. Прежде всего, личностная отстраненность проявляется в сужении круга ответственности в профессиональном поле, то есть для данной выборки профессиональное поле является тем пространством, где актуализируются базовые установки небезопасности и малоресурсности мира. То есть личность, склонная к эмоциональному выгоранию уже использует отстранение или отчуждение от ситуации как защиту, ее отстраненность не есть следствие эмоционального выгорания, а наоборот, эмоциональное выгорание является следствием особенности личности экономить ресурсы, отстраняясь от эмоционально небезопасной ситуации.
Таблица 10
Факторная матрица данных после варимакс-вращения

Второй фактор подтверждает, что профессиональное пространство для респондентов данной выборки является пространством актуализации базовый потребности безопасности, фактор объединяет онтологическую уверенность и удовлетворенность профессиональной деятельностью. В основе эмоционального выгорания как защиты, способствующей восстановлению эмоционального благополучия, лежит изначально значимость профессионального пространства и его связь с онтологической безопасностью. Удачно объясняет этот феномен концепция архетипов Юнга. Архетипы - это, по Грановской, не содержание, но форма рамки, которая ограничивает (оформляет) образ восприятия и переживания [Грановская, 2007]. Мифологические слои, которые опираются на архетипы, присутствуют в каждом сознании, чем более ранняя травма, тем сильнее она подвержена защите через комплекс, в который входит тот или иной архетип. Архетипы сохраняют предрасположенность к тому или иному типу реагирования, предшествующему осознаванию, но, еще раз отметим, содержание архетипа исторично и личностно.
Безграничность архетипического смысла педагогической (для респондентов данной выборки) деятельности требует безграничных ресурсов, что естественно входит в противоречие с личностными возможностями человека, с его природозаданными психологическими свойствами и естественными ограничениями. Отсюда трудности профессионального нормирование деятельности педагогов и психологов на всех уровнях образовательного пространства, расчет эффективности их деятельности, несоответствие общественных ожиданий и той реальной ответственности, которую может нести реальный человек в сложном образовательном пространстве.
Если говорить о безопасности, то вступает в действие «закон проективной гиперкомпенсации», когда мы в Другом обнаруживаем то, в чем нуждаемся сами. Дети детских домов - самая незащищенная категория детей, в плане психологической безопасности, бессознательное желание «защитить, спасти» их и невозможность, грандиозность задачи, которая под силу лишь «мифологическим героям», только подтверждает глубинную установку личности «мир - не то место, в котором стоит жить».
Выводы таковы, что синдром эмоционального выгорания начинает свою разрушительную неуправляемую работу в сознании человека с нарушенными психологическими границами; конфликт безграничности архетипических задач и возможностей отдельного человека, который он пытается преодолеть в профессиональной деятельности заканчивается для человека провалом. Как пишет А. Ленгле, наше персональное бытие - наша духовная сущность проявляется тогда, когда мы говорим «да», если с чем-то согласны и говорим «нет», в случае необходимости отграничиться от этого; таким образом, проявляется психологическая граница нашей личности. Психологическая граница выстраивается глобально между профессиональным пространством и самим человеком, вместо инвентаризации своих возможностей и осуществлением деятельности в соотнесении со своими возможностями. Но есть еще один важный аспект человеческой деятельности - восполнение затраченных ресурсов. Если человек не видит возможности этого (ресурсы добываются тяжело или их мало, а может они, вообще, недоступны), тогда тем более невозможно реализовать свои потребности и мотивации, на основе которых проявляется смысл.
Когда речь идет о профессиях «Человек - Человек» ресурсы тратятся на контакт с Другим, но Другой является ресурсом, так как только его присутствие способствует возникновению феномена, который мы называем субъективностью (внутренний мир, самоактуализация, личностный рост). Творение Я происходит в контакте с Другим, уход, отказ от Другого лишает нас возможности той самой инвентаризации наших возможностей, сворачивание деятельности, уход в себя.
Третий фактор - фактор эмоциональной отстраненности, только таким образом, за счет обесценивания и эмоционально-нравственной дезориентации, через невключенность, не впускание ситуации в свое личностное пространство респонденты обеспечивают некое подобие эмоционального благополучия.
Четвертый фактор включает всего три позиции, но они показательны; ощущение тупика, «загнанности в клетку» как раз и связано с наличием психотравмирующих обстоятельств и недостаточностью ресурсов в ситуации. Это фактор можно обозначить как фактор субъективного ощущения дефицитарпоспии
Таким образом, с одной стороны человеком движет мотивация собственной дефицитарности и она дает много энергии, так как воспроизводится бессознательно, создавая возможно архетипический комплекс, который безграничен, безвременен (существует вне времени) и целенаправлен, но сам человек имеет весьма ограниченные временем и возможностями характеристики. Возникает конфликт, существующий пока только в бессознательном, он требует разрешения, но для этого необходимы ресурсы. Ресурсом в данном случае является Другой человек, помогающий обнаружить этот зазор и признать его. Но глубинные базовые установки небезопасности образа мира (мировоззренческие установки) побуждают человека сворачивать свою деятельность в отношениях с Другим. Другой - это не только психотерапевт, это любой Другой в нашем сознании, если оно способно признать, что в мире могут жить Другие, тогда сознание готово к медиации смыслов и образов.
Психотерапевтический кабинет возник как пространство, где без страха быть наказанным можно встретиться с Другим и заниматься самоисследованием.

2. Феноменологические и герменевтические основания в превентивном предупреждении эмоционального неблагополучия личности

Любая практика нуждается в хорошей теории. Исторический дескриптивный подход психотерапии и консультирования, как сложившихся социальных практик, обнаруживает это. В основе любой теории лежат философские мировоззренческие взгляды ее создателя, часто имеющие эклектический характер или интегративный характер. Образ мира, который бессознательно конструируется человеком от рождения, должен быть объяснен и понят. Понимание - это уже мировоззрение, достаточно стройная система рационализаций, часть из которых имеют личностное авторство, часть заимствованы (цитата - удачное выражение моих переживаний кем-то, определение Д.А. Леонтьев), часть интроецированы, т.е. приняты без осмысления у авторитета.
Хайдеггер полагал, что именно обыденный смысл «понимания» открывает его философский смысл. «Если мы говорим кому-либо: «Вы меня поняли», мы подразумеваем: «Вы знаете, как для Вас, в Вашем бытии обстоит дело и со мной и с Вами». Если обращаться к пониманию «образа мира», то, наверное, это про то, как человеку в собственном бытии, связанном с Бытием вообще себя чувствуется и как он это общее чувство объясняет для себя.
При этом Хайдеггер указывает, что «понимание никогда не обретается посредством знаний, сколь бы обширны они не были, и доказательств: напротив, всякое познание, познавательное доказательство, апелляция к аргументам, источникам и пр. всегда уже предполагают понимание» [Глухова И., 2011]. Заранее понимать никого и ничего невозможно, необходим опыт взаимодействия, который можно понимать с учетом неких теоретических структур (доказательств, аргументов и «источников»). Когда заранее все уже объяснено, заранее понято, тогда в таком пространстве нет взаимоотношений, нет интереса, нет открытости и со-Бытия. Все возможности Иного отсечены. Тот, кто запутался, становится еще более запутанным, кто боялся, боится сильнее, для тех, кто чувствовал себя в ловушке, ловушка захлопывается.
Образ мира, основой понимания которого становится мировоззрение, человек создает, конструирует, «склеивает». Мировоззрение включает и объяснение - прогноз, предугадывание, и систему защит, обеспечивающих относительную стабильность мира и устойчивость Я (собственно, предсказуемость себя в клише собственной Я-концепции, «не дай мне Бог сойти с ума»). Можно называть эту структуру Я-концепцией, Персоной, образом Я и прочими другими терминами, плодотворно изобретенными психологией.
Нам удобно и понятно говорить об образе Я встроенным в образ мира через систему взаимоотношений с его объектами и субъектами.
Сознание обнаруживает Образ мира через переживание, которое переводит посредством рефлексии в мысль и слово. Переживание - это конструкт бессознательного, и существует как образно-символическая структура. Если мы может облечь переживание в мысль и проговорить его, значит, мы проговариваем конструкт мировоззрения. Д.А. Леонтьев вводит понятие «динамическая смысловая система», которая относительно устойчива и имеет относительно автономные уровни иерархии, но функционирует целостно, неся в себе все сущностные характеристики личности.
Ядро ДСС составляет мировоззрение, которое есть система представлений человека как представителя человечества о наиболее общих свойствах, связях и закономерностях, присущих предметам и явлениям действительности, так и представления об идеальном мире, обществе и человеке [Леонтьев, 1999].
Что уже облечено в слово, обнаруживается как мировоззрение. А вокруг него может существовать много образно-символических структур и динамичных эмоций, связывающих человека с ситуацией с объектом и субъектом его побуждения, мотивации, потребности, направленность.
Мировоззрение определяет смысл происходящего для человека. В то же время смысл подтверждает или разрушает конструкты мировоззрения, меняется ядро образа мира — мировоззрение, меняется образ мира.
Слово «превентивное», употребленное в названии раздела, означает предупреждающее эмоциональное «затухание», и в то же время, непредсказуемое (чем все может завершиться).
Если крайне обострить взгляды Фрейда, то биологическая природа человека, «довлеет» над ним обреченно, делая его «весьма агрессивным, ленивым и сексуально неразборчивым, и если его предоставить самому себе, перебьет окружающих и сам не выживет. Для компенсации этого природного упущения, для выживания индивида и рода в целом, нужны средства регуляции, в качестве которых выступают нормы морали, законы и другого рода ограничители. Ограничители вызывают дискомфорт, напряжение, обеспечивающее энергией развитие науки, искусства и культуры в целом. Но опасность бунта остается...Борьба с импульсами обеспечивает свободу, но при этом оставаясь борьбой, войной, приносящей страдание. [Улыбина,2003.С7].
Через систему воспитания человечество эти ограничители пыталось сделать из внешних внутренними. Внести запреты в сознание так, чтобы они автоматически работали априори.
«Депрессивный компонент - это очень хорошая вещь, то, что совершенно необходимо для цивилизации, для жизни человека. Я всегда говорил, что хороший ребенок тот, который печальный, себя как-то ругает, сидит в уголочке-вот прекрасный ребенок. А вот эти, которые «детская радость» — гаже нее ничего нету. Самая лучшая — это такая подавленность, депрессия — вот очень хорошее расположение духа у детей. И для взрослых тоже. Важно, чтобы эта депрессия через край не переходила, главное чтобы в эту депрессию не затесались какие-то формы того же отчаяния, всего этого беспредела. И так вот нормальные, депрессивные люди представляют собой тот идеал, с которым можно жить вечно. Еще одно описание ретрофлексии - это энергия, которая обращается на самого себя. Я могу ожидать, что меня кто-то поругает, и чтобы особенно не поругали, я у лсе сам себя ругаю. И в этом смысле, есть такой встроенный наказыватель. Например, ребенок вначале играет, как раз такой гадкий и радостный, как все радостные и гадкие. Бегает и чего-то там разбил, испортил, разлил, что гораздо хуже, чем разбил. Например, варенье на скатерть, стул и ковер. Это гораздо галсе, чем разбил просто. Его соответственно ругают, а он вначале такой довольный -разлил и ничего. Шлепает по этому всему ладошкой, радуется, подлец. Ну и соответственно еще нецивилизованное существо. А потом время проходит, ребенок опять такую лее гадость сделал, разлил и вот сидит уже расстроенный, плачет. И вот родители могут радоваться - все хорошо -он улсе сам себя наказал. Чтобы его не наказывали. Улсе действует этот встроенный наказыватель. Правда он действует потом и во взрослом возрасте - когда делаешь что-то не то, то потом какую-то неприятность сам себе доставил» Отрывок из книги Д. Хломова «Парадоксы гештальта».
На примере собственной практики могу сказать, что страх перед агрессией и непредсказуемым поведением растет пропорционально усилиям, вложенным в борьбу, часто не способствующим, а, напротив усиливающим сопротивление ребенка или совсем «гасит» его собственную природу, спонтанность и естественность потребностей и желаний.
«Стань добрым» - это часто скрытое желание «стань управляемым» для меня. В результате, «быть добрым» становится не нравственным принципом, а защитной стратегией; я буду «добр», может и мир поощрит меня за это, как мама в детстве. Между защитной полубессознательной стратегией и выбранным нравственным принципом огромная разница, психологам этого не нужно объяснять.
Какие защитные стратегии выбирать часто человеку помогает не осознанный поиск, а успешность ее в реализации детских целей. Выбор же нравственного принципа - это осознанный акт, с учетом всей противоречивости и сложности собственной природы и мира, который представлен сам по себе или в Другом.
Защиты срабатывают как ограничители интенсивности эмоции, побуждающей активность и силу действия, но и принципы как конструкты мировоззрения тоже складываются так же, только они запускают ограничения или побуждения уже в сфере деятельности.
Могут быть стратегии, направленные на «свертывание» своей энергии как невозможность и бесполезность ее использования в этом нересурсном и небезопасном мире. Улыбина пишет, что сворачивание энергии или символическая смерть наступает именно из-за отсутствия метафорического смысла, культурного опосредования, когда можно было бы проецировать в сознании свой собственный путь (образ пути) и разделить непосредственное действие и его смысловое наполнение, в этой точке начинается произвольность (саморегуляция, активное воображение, рефлексия). Она поясняет, что в этом процессе овладения знаковой, символической природой вещи или, точнее, перевода ее в символическую область, играет большое значение фигура Отца, как носителя функции Сверх Я. «Мы теперь говорим о «материи», описывая ее физические свойства, проводим лабораторные эксперименты для демонстрации отдельных ее качеств. Но само слово «материя» остается для нас сухим, бесчеловечным, чисто интеллектуальным понятием, не имеющим для нас психологического значения. Как же разительно отличается от сегодняшнего ее былой образ- образ Великой Матери, воплощавшей Мать - Землю! Аналогичным образом Дух, бывший Отгрм всего сущего, теперь называется интеллектом и оказывается сведен до ограниченных эгоизмом человека масштабов. Тем самым колоссальный эмоциональный заряд, содержавшийся в формуле «Отче наш», исчезает в песках интеллектуальной пустыни.
Эти два архетипических образа лео/сат в основании так контрастирующих между собой систем Востока и Запада. Однако их население и лидеры не понимают, что не существует пршщипиального различия между тем, как наречь принцип мироздания - мужским (отец, дух), как считают на Западе, или оюенским (мать, материя), как считают коммунисты» [Юнг, 2002].
Мы привели эту цитату Юнга из его последней книги «Человек и его символы» как герменевтическое соединение (психоаналитической ) позиции Фрейда и позиции (экзистенциальной) Кьеркегора. Два антиномийных принципа организации психики индивида создавались ими из разных перспектив, «...Кьеркегор - из перспективы субъективного мыслителя (душа, дух), Фрейд - из перспективы врача (материя)» [Шитцова, 2011]. Мы выбрали психоаналитический и экзистенциальный подходы, как крайне полярные в континууме подходов консультирования и психотерапии, представленных сегодня наукой: глубинный и вершинный. Шитцова находит, по крайней мере, пять общих моментов, которые объединяют две перспективы, психоаналитическую и экзистенциальную в проникновенном взгляде на человеческое страдание:
- общий оппонент - естественнонаучная парадигма;
- представление о всеобщем характере душевного страдания, невротический симптом не должен рассматриваться как некое исключительное содержание болезни, а больной - как ущербное существо, так как всегда симптом обнаруживается ситуацией, но может проявиться в любом человеке;
- цель терапии - «глубинная трансформация самопонимания», терапевтический эффект создает развитие способности человека к самопониманию, что приводит к изменению в самоотношении и отношениях человека с миром;
- базовая терапевтическая ситуация - которая характеризуется наполненностью герменевтических задач со стороны терапевта, побуждающих клиента сместиться с фиксированной предметной позиции на варьирование в поле возможностей с помощью активного воображения;
- «сцепление психического и социального» - видение человека как субъекта одновременно вовлеченного в отношении с собой, межличностные отношения к пространстве культуры.
Изложенное, побуждает сознавать, что между двумя, казалось бы столь полярными подходами, вовсе нет столь уж непримиримых противоречий. И в одном, и в другом, основу симптома составляет «вытесненное».
Юнг предполагает, что вытесненное - не только «продукт» индивидуального сознания, «произведенный» под давлением социального, которое приобретает вид тех самых ограничителей (табу и тотемов, интроек-тов, установок, принятых нами без критического анализа от авторитетов), а еще и «продукт» более древних структур сознания, имеющих единую природу, но культурно разнообразные формы.
«Первобытный человек был значительно более управляем своими инстинктами, чем его «рационально мыслящий», современный потомок, научившийся «контролировать» себя. В этом процессе обретения цивилизованности мы все более отделяли сознание от глубоко лежавших инстинктивных слоев нашей психики и, конечном счете, от соматической основы психики. К счастью, мы не утратили эти первичные инстинктивные слои - они остаются частью подсознания, хотя и могут выражать себя лишь в образах сновидений» [Юнг, 2002].
Эмоции остались все те же, что и у архаичного или исторического человека; только если исторический человек свой страх объяснял «страхом Бога», то современный часто не видит объекта, к которому можно привязать страх, он проявляется «разлитой» безобъектной тревогой, а чтобы сделать переживание более управляемым находит ему объект. Тогда тревога превращается в фобию.
Снова из Юнга: «Я припоминаю одного преподавателя философии, пришедшего ко мне за консультацией по поводу своей канцерофобии. Он был убежден, что у него злокачественная опухоль, несмотря на то, что десятки рентгенограмм не показывали ничего подобного. «О, я знаю, что на снимках пусто, - говорил он обычно, - но ведь могло бы и появиться?» Что привело его к этой идеи. Очевидно, страх, возникший не от зрелого размышления. Неожиданно пришедшая мысль о смерти поборола все доводы рассудка и овладела им, и сила ее такова, что он не смог воспротивиться».
Могу привести пример из своей консультативной практики. Молодая женщина, имевшая неудачный первый опыт отношений с мужчиной, сильно боится того, что ее «древняя, живущая в ней женщина», встретив опять совсем не подходящего ей мужчину, принудит ее вступить с ним в отношения. Она не сумасшедшая, -это ее метафора биологической (соматической) воли инстинкта материнства. Она описывает ее как грязную, в прямом смысле немытую, непричесанную, покрытую коростой, вызывающую в ней отвращение. Боится этого она до слез, до сильного страдания и приходит, чтобы понять, как от этого спастись.
Это переживание схоже с тем, что прежде называли одержимостью, и разве речь здесь не о воли Великой Матери. И если древняя женщина, поклоняясь Великой Матери, принимала того, кого посылала судьба в виде решения родителей, то современная женщина, прошедшая «чистилище» христианства с его представлениями о пороке и добродетели, боясь и презирая «зов Великой Матери» - своего мощного соматического импульса, хотела бы лучшего из возможных партнеров. Вот только что он лучший -не узнать, не проверить заранее.
Незрелое сознание, слитое с материнским или внешним (неважно кто замещается на эту функцию) принимает факт собственного переживания за факт мира, наделяя его соответствующими характеристиками.
Юнг, вслед за Фрейдом искал путь как «вытесненное» обнаружить и помочь ему обратиться из переживания обратиться в слово, он обратился к идее «символа». Все явления и объекты мира человеком символизируются, переводятся в символы. Прежде всего, они переживаются в отношениях и отношения имеют эмоциональное содержание. В «вытесненном» существуют только символико-образные структуры, которые несут «эмоциональный заряд», неприятные, опасные для сознания и конфликтные переживания «капсулируются», удерживаются от осознавания, тратится огромное количество сил, чтобы не допустить их осмысления: «не думай об этом», «не принимай близко к сердцу», «не обращай внимания»... Но они все равно всплывают в снах, оговорках, неожиданных сменах настроения. Борьба часто приводит к уплощению эмоциональной сферы, вытесняем теневые переживания, но становятся также недоступными и полярные им «позитивные».
Боланд говорит Левию Матвею в известном романе Булгакова: «... и как выглядела бы земля, если бы с нее исчезли тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все оюивое, из-за твоей фантазии наслаждаться голым светом? ...».
Изучая вопрос, как люди принимают решения, известный психолог экзистенциальной направленности С. Мадди, создает свою теорию индивидуальности. Он пишет, что потребности свойственные людям имеют биологическую, социальную и психологическую природу:
- на биологическом уровне - потребности выживания при наличии питания и безопасности;
- на социальном уровне - потребности в контакте и коммуникации с другими.
Эти потребности связывают нас со всеми формами живой организованной материи, они свойственны всему живому.
Но психологические потребности отличают нас - это потребности в символизации, воображении и суждении. Символизация, по Мадди, это ментальный акт обработки характеристик жизненного опыта для их категоризации и интерпретации. Воображение - это ментальный акт, который комбинирует и рекомбинирует символы (категории и интерпретации) вне того, что происходит во внешнем мире. Суждение - это оценочный ментальный акт (выбор этической или предпочтительной позиции) в соотношении с полученным или предполагаемым опытом. Психологические потребности вездесущи, отражаются в основных составляющих культуры -язык, коллективные категории, - мифология - коллективное выражение воображения, - ценности - плод коллективных суждений [Мадди, 1998].
Если обратиться к словарю Даля, там мы найдем следующее определение символа. Символ - изображение картинное, и вообще чертами, реза-ми, знаками с переносным, иносказательным значением. То есть - это образ, отпечаток, имеющий многозначный смысл.
Если сознание - «имплицитная картина мира» [Петренко, 2005], то она переживается через систему разнообразны[ символов-образов, а мировоззрение - это система значений и суждений, в которых исходное символическое содержание представлено в знаковой, словесной форме, которая фиксирует существенные свойства явления, объекта в их совокупности социального и личностного опыта для человека.
Расширение образа мира как процесс развития осуществляется только через процесс символизации, обретение новых значений и их интеграция в тех, уже освоенных символах, на которые опирается сознание в конструировании образа мира.
Итак, Юнг соединяет понимание «вытесненного» в двух полярных подходах и привносит экзистенциальный герменевтический дух в пространство консультирования, как пространство обнаружения вытесненного и его понимания человеком, то есть воссоздание более целостной и осознаваемой картины мира и возможность ее описания посредством мировоззренческих дефиниций, используя при этом психологическую потребность символизации опыта, существующего в дух формах: вербальном и невербальном.
Герменевтика как наука, прежде всего, направлена на толкование текста, но как текст могут рассматриваться любая жизнь, любой диалог и любое бессловесное взаимодействие, наша телесность может быть рассмотрена как текст, как послание. В экзистенциальной традиции понимание расширяет свои границы от простого толкования текста до вызревания понимания сущности, неявного и неявленного человеку смысла его собственного существования - бытия, это происходит в терапевтических отношениях. В своих работах основоположник герменевтики Х.Г. Гадамер высказывал идею о том, что понимание является способом существования человека, а человек как существо понимающее включает в сферу своего понимания не только тексты, но и весь мир.
«Гадамер считает, что понимающий никогда не может так вчуствоваться, чтобы оказаться на месте автора, ибо каждый из них ограничен своей культурно-исторической и личной ситуацией. Если принять таковые как неизбежность, а не как помеху для понимания, то приходиться сделать вывод о невозможности единственно правильного понимания [Глухова, 2015]. Сотворяется, иначе говоря, новая, принадлежащая «толкователю» текста реальность, но она создается на материале изначального «текста», поэтому принадлежит и автору «текста» одновременно. Нечто похожее происходит между консультантом (психотерапевтом) и его клиентом; возникающие между ними терапевтические отношения Юнг сравнивал с колбой алхимика. В этом новом пространстве, как в запаянной колбе алхимика, происходит создание «нового вещества», нового текста, в контексте измененного «образа мира».
В психотерапии и психологическом консультировании любой от начинающего до опытного консультанта используют понятие сопротивления. Волков выделяет два типа сопротивления: психоаналитическое - феномен, который открыл Фрейд, и защитное [Волков П., 2016]. Психоаналитическое сопротивление возникает у клиента при возможности выхода из зоны комфорта. А вот второй тип сопротивления связан с нарушением личностных границ консультантом, на давление, на то, что в создаваемом общем пространстве отношений консультант начинает вытеснять клиента, не расшифровывает язык его «текст», а подменяет его своим языком.
Чувствительный консультант без труда различит эти два вида сопротивления: в первом, клиент ведет себя как ребенок, капризничает, обесценивает, отрицает, приводит нелогичные иррациональные аргументы; во втором, напротив, убежденно и горячо защищает свои ценностные позиции, свое мировоззрение, при условии, что достигнута необходимая степень безопасности в отношениях.
Если необходимая степень безопасности в отношениях не создана, клиент может просто не решиться на защиту уйти или подчиниться давлению консультанта.
Если консультант обнаруживает, что клиент защищает не свой комфорт, а себя самого в отношениях, он способен отступить и признать, что не понял его «текста», вернуться в «нулевую точку».
Беседа консультанта с клиентом начинается с исследования жизненной ситуации, но разворачивается в широком контексте «образа мира» клиента, его мировоззрения, его личностной позиции, который экстериоризируется как текст через символы, метафоры, знаки и значения. Добавляя свое видение, свое значение в символическую феноменологию клиента и в метафоричность его текста консультант расширяет и усложняет его «образ мира», одновременно поддерживая его в попытках с этой сложностью справляться, структурировать ее и экспериментировать с новым, непривычным, только возникающим в образе мира.
Размышляя о том, что есть метод в психотерапии, И. Глухова обращается к первоначальному смыслу этого понятия в древнегреческой философии: метод - есть путь к .... Но не путь к изолированному субъекту, а путь к собственному бытию, «которое всегда уже бытие-в-мире и бытие-с-другим» [Глухова, 2011. С. 128]. Она отсылает нас к Хайдеггеру с его критикой картезианского представления об эмпатии как конструкте, существующем внутри головы. «Я» представляет самое себя, затем обратившись к другому, оно обнаруживает, что он тоже человек, и пытается вчувствоваться в то, что с ним происходит. Вся конструкция строится внутри головы.
В то же время, отказ от этой конструкции смещает центр бытия от «Я» в пространство между «Я» и «Другой», позволяя «Я» вовлечься в экзистирование, в способ бытия совместно с «Другим», который открывает для «Я» «образ мира Другого».

Начало Эмоциональное благополучие как системный феномен переживания человека
Проблема диагностики эмоционального благополучия личности

Источник: Рагулина М. В.
Феномен эмоционального благополучия личности: содержание, диагностика, консультирование: монография / М.В.Рагулина. - Хабаровск : Изд-во Тихоокеан. гос. ун-та, 2017. - 116 с.