1.1. Уровни здоровья и их содержательные характеристики
Представления о здоровье человека, существующие на протяжении тысячелетий, и размышления о нем лучших представителей разных времен и поколений и в настоящее время остаются до конца не сформированными, не охватывающими всех проявлений этого сложного феномена и не осознанными во всей полноте. На вопрос, что представляет собой здоровье человека, действительно, ответить весьма непросто.
Так, например, А. В. Шувалов отмечает: «В современной науке понятие „здоровье“ не имеет общепринятого исчерпывающего определения... В зависимости от дисциплины и соответствующей ей рациональной основы выводятся биологический, медицинский, экологический, социальный, демографический, экономический, психологический, педагогический, культурологический критерии здоровья как ориентиры для определения принципов и условий здоровьесбережения» (Шувалов, 2015, с. 121).
Так происходит потому, что в разные исторические эпохи картина мира, место человека в нем и роль здоровья в его жизни непрерывно менялись. Мы восхищаемся мудростью мыслителей древности, заложивших основы представлений о здоровье. Это были глубоко философские и, естественно, диалектичные по своей природе воззрения. Например, Алкмеон Кротонский размышлял о природе человека, об основах здоровья и его движущих силах, считая, что они представляют собой фундаментальные различия между прямо противоположными факторами, находящимися в противоречивом единстве: активное и обездвиженное, сухое и влажное, теплое и холодное и т. д. Античные философы условием сохранения здоровья человека считали наличие баланса, уравновешенности между противодействующими началами. Например, философская трактовка фундаментальных восточных представлений об исконных противоположностях инь и ян, которые в здоровом человеке должны находиться в состоянии равновесия.
Поистине глубинным было осознание Платоном и другими мудрецами величайшей значимости оптимального соотношения телесного и душевного в человеке, роли их единства и гармонии в жизнедеятельности и крепком здоровье.
Следовательно, в представлениях античных мыслителей здоровье рассматривалось как неотъемлемое от таких понятий, как равновесие, гармония, красота, благо, соразмерность, упорядоченность. Из глубин античного понимания дошло до нас представление и о зависимости состояния здоровья человека от исторических конструктов, от устройства конкретного государства и общественных взглядов на здоровье и болезнь. Так, Аристотель и Платон неоднократно подчеркивали отрицательное влияние на здоровье несоблюдения устоев и требований общества.
Таким образом, не ставя задачи анализа развития представлений о здоровье человека в историческом аспекте, все же нельзя было хотя бы несколькими штрихами не подчеркнуть фундаментальность воззрений мыслителей древности и обратить внимание на том, что ключевые понятия о здоровье, являлись платформой, на которую опирались исследователи последующих поколений.
Современные представления о здоровье, дополненные и скорректированные соответственно времени, социокультурной детерминацией и нынешними разнообразными взаимодействиями между человеком и обществом, также базируются на преемственности опыта поколений и определяют вектор осмысления и поныне актуальной проблемы здоровья.
Что же лежит в основе современных представлений о здоровье человека? Прежде всего, осуществлено достаточно обоснованное выделение нескольких уровней здоровья. Имеется в виду то, что здоровье, как обобщенное понятие, стало рассматриваться как минимум на трех уровнях: физическом, психическом и социальном.
Физическое здоровье человека определяется функционированием его органов и систем, обеспечивающих оптимальную работоспособность, широкую вариативность приспособления к влияниям внешней среды (условиям жизни) и обусловливает появление устойчивого, жизнеспособного потомства. Физическое здоровье имеет характерные для каждого индивидуума морфофункциональные особенности и является материальной основой и условием его жизнедеятельности, а также взаимодействия между остальными двумя уровнями здоровья.
Социальное здоровье предполагает проявление субъектом адекватных, соответствующих социокультурным устоям данного общества форм поведения, выполнение общественных требований и правил.
Психическое здоровье характеризуется степенью развития и временного состояния психики индивида, в наиболее общем виде обеспечивающей адекватное отражение влияний на него внешнего и внутреннего мира. Адекватное во времени и пространстве (не искаженное болезнью) создание субъективных образов в результате взаимодействия функций психологических процессов с определенными качествами личности и формирование конкретного состояния и поведения, соответствующих нормам и требованиям, воспринимаемым в обществе, можно назвать характерным для психического здоровья человека.
При этом следует отметить, что среди названных уровней здоровья отношение к понятию «психическое здоровье» побуждает исследователей вступать в дискуссии с коллегами, поскольку совсем недавно появился термин «психологическое здоровье». Как считают М. И. Воловикова и А. Л. Журавлёв, важнейшими ориентирами в разработке проблемы психологического здоровья можно считать нравственную и этическую психологию (Воловикова, Журавлёв, 2018, с. 351-363).
Сам термин имеет давнюю историю, начиная с работ классиков психологии (Maslow, 1950, p. 11-34), хотя в России его связывают с предложением И. В. Дубровиной (2009) ввести его в научный лексикон. Однако со времени его появления возникли некоторые проблемы. Одна из них состоит в определении самого понятия. Авторское представление о содержании, вкладываемом в понятие психологического здоровья, будет представлено в пятой главе, после обсуждения особенностей его развития, формирования и функционирования.
Однако в начале анализа именно психологического здоровья личности мы, полностью соглашаясь с мнением М. И. Воловико- вой о том, что психологическое здоровье «пока остается достаточно размытым понятием...» (Воловикова, 2014, с. 79-95), все же считаем целесообразным привести его трактовку, в последнее время предложенную И. В. Дубровиной: «Психологическое здоровье относится к личности в целом, находится в тесной взаимосвязи с высшими проявлениями человеческого духа и позволяет выделить собственно психологический аспект проблемы психического здоровья в отличие от медицинского, социологического, философского и других аспектов» (Дубровина, 2004, с. 39—40).
Причем М. И. Воловикова, Т. В. Галкина и ряд других ученых считают основной отличительной особенностью психологического здоровья личности, его системообразующим фактором духовно-нравственный критерий. М. И. Воловикова подчеркивает важность именно этого критерия. Она пишет: «Духовно-нравственная направленность формирующейся в российской психологической науке концепции психологического здоровья имеет прочный фундамент отечественной гуманитарной традиции» (Воловикова, Галкина, 2018, с. 621).
Приведенные в данном подразделе представления о видах, или уровнях, здоровья, как и само разделение одного «общего» здоровья человека, безусловно, носит условный характер. Понимание здоровья как целостного феномена было впервые предложено психиатром Г. Л. Энгелем в 1980 г.
В основе его целостного (холистического) представления о здоровье лежал учет динамического единства и взаимодействия трех важнейших компонентов, в связи с чем и сама модель «общего» здоровья была названа биопсихосоциальной. Вместе с тем возникает необходимость поуровневого рассмотрения здоровья с последующим обоснованием связи всех уровней и их взаимосодействия в жизнедеятельности человека как в превентологическом осмыслении, так и для общества в целом.
Обращение к проблеме именно психологического здоровья и обоснование целесообразности ее разработки мы находим в статье М. И. Воловиковой и Т. В. Галкиной (2014). Так, авторы пишут, что анализ современного психологического состояния российского общества позволяет говорить о том, что проблема психологического здоровья как личности, так и нации в целом становится проблемой государственного значения, а важнейшими ориентирами в ее решении можно считать нравственную и этическую психологию, которые активно развиваются в последнее время (Воловикова, Галкина, 2014, с. 6). И далее: «Выявление и осознание возможных путей ее решения — важнейшая задача, стоящая перед исследователями-пси- хологами» (Воловикова, Галкина, 2014, с. 11).
Очевидно, здесь следует отметить что мы, ни в коем случае не подвергая сомнению мысль В. А. Ананьева о том, что объектом психологии здоровья является «здоровая», а не «больная» личность, все же обратим внимание читателя на то, что в самой природе человека заложена двойственность, противоречивость, поэтому уход от болезни для него несравненно важнее, чем трата усилий на совершенствование и так удовлетворяющего его состояния (т. е., будучи здоровым, человек не стремится стать еще здоровее). Кстати, это одно из объяснений безразличного, невнимательного отношения к своему здоровью молодых людей, поскольку они и так чувствуют себя здоровыми. И совершенно другое отношение к здоровью мы наблюдаем, если у человека имеется не просто ощущение собственной телесной слабости и субъективное восприятие нездоровья, а осознание наличия официально подтвержденного диагноза. Вот тогда для каждого проблема здоровья оказывается центральной.
1.1.1. Духовное здоровье
Очевидно, высокая степень напряженности и неопределенности, т. е. лавинообразный рост стрессогенности, порождаемые обострением противоречий в современном обществе, являются первоисточниками, определяющими поворот вектора рассмотрения проблем психологического здоровья человека в сторону осознания роли в его жизни таких явлений, как «духовность» и «нравственность». Именно поэтому мы считаем своим долгом подчеркнуть непреходящее значение понимания этих категорий и необходимость руководствоваться ими в повседневном бытии, осознавать их сущность и фундаментальные принципы.
В связи с этим мы также, хотя бы в первом приближении, рассматриваем другие виды здоровья, предлагаемые современными исследователями, и прежде всего — здоровье духовное. Если рассмотреть его с диалектических позиций и определить различия со здоровьем физическим, то, очевидно, можно сказать, что последнее — это материальный, телесный способ бытия человека, а духовное — инфор- мационно-экзистенциональный.
Однако, несмотря на это, вслед за В. А. Ананьевым мы повторяем мысль о том, что в современном обществе и специалисты по практической психологии в большей степени «ориентируются в описании природы своих телесных и душевных заболеваний не на медицинскую модель, а скорее на экзистенциальную, духовную» (Ананьев, 2000, с. 13). Поэтому следующей дефиницией, отражающей духовную сторону здоровья человека, будет рассмотрение представлений о здоровье.
Духовное здоровье зависит от уровня духовности человека и проявляется в ней. Например, А. М. Багаутдинов и А. М. Ситкин утверждают, что духовность определяется «гносеологическими, нравственными, и эстетическим потребностями»; они считают, что «она направлена на достижение высоких целей, на служение личному и общественному идеалу» (Багаутдинов, Ситкин, 2014, с. 9—14). Следовательно, в таком утверждении видится одна ее сторона, только положительная.
Однако очень высокая степень духовности может функционально переходить в свою противоположность — в бездуховность (фанатизм, исступленность и пр.), когда перечеркиваются общественные принципы жизни.
При этом, если быть последовательным и придерживаться истинно диалектичного подхода и по отношению к самой духовности, можно отметить, что и она имеет двойственную, по сути — антагонистическую природу. Как утверждает Д. В. Пивоваров: «Не всякий дух заслуживает полного доверия и выражает подлинную Полноту Бытия. (Бог и в ангелах Своих усматривает недостатки (Иов, 4: 18))» (Пивоваров, 2015, с. 205).
В связи с этим духовность тоже может быть разной: либо доброй, либо злой. И, как далее замечает этот же автор: «С этой точки зрения неправомерно восхищаться „духовностью вообще“, оценивая ее исключительно положительно. Лучше быть бездуховным, нежели злодуховным» (Пивоваров, 2015, с. 205).
Таким образом, выходит, что духовное здоровье человека во многом определяется осознанием смысла жизни, своего места и роли в ней, способностью определить критерии добра и зла, с помощью которых можно дать истинную оценку другому. Ведь судить о человеке мы можем по его поступкам, и наиболее высокую оценку они имеют вследствие совершения их при наличии нравственного основания: рискуя собственной жизнью спаси утопающего ребенка, защити женщину от вооруженного бандита, т. е. преодолей себя, сделай добро. Другими словами, духовность всегда проявляется как источник духовного обогащения других людей и общества в целом. Более того, духовность нужна человеку не только и не столько для того, чтобы он заботился о себе, а чтобы он был способен соизмерять свои поступки, деяния с общечеловеческими критериями и нормами морали и гуманности. Представители классической психологии в своих работах также касались размышлений о духовности. Так, А. Маслоу связывал духовность с высшими бытийными ценностями: добро, истина, красота, единство противоположностей, совершенство, простота и др.
А К. Ясперс (1997), например, под духовностью понимал состояние бытия, проявляющееся в переживании религиозных, эстетических и этических ценностей, которые считал «абсолютными». Духовность следует представлять как обусловливающее начало духовного здоровья. В. Франкл (1990) рассматривал ее как высшее смысловое измерение человека, которое надстраивается над телесным и душевным (психическим). Он считал, что духовность человека бессознательна, поскольку Дух не способен рефлектировать себя (Франкл, 1990).
Однако духовность подчас связывают только с деятельностью священнослужителей, несущих в мир духовное начало, поскольку духовенство, духовные отцы во все времена почитали (или должны были почитать) величие Духа. Но Дух, Абсолютный дух — это что?
Специально не анализируя теологические аспекты представлений о Духе и трактовки этого понятия с позиции христианской антропологии, а используя несколько положений современных научных взглядов, попробуем осветить глубинное содержание этого понятия.
Так, например, А. Маслоу (2002) под духовными состояниями понимал «пиковые переживания» самоактуализирующейся личности, которые заключаются в переживании восторга, экстаза, творческого подъема и счастливых потрясений. При этом, как считает В. А. Пономаренко, духовные состояния могут возникать и в условиях угрозы для жизни (Пономаренко, 2004, с. 45).
Из приведенных высказываний следует, что духовность в наиболее ярком виде проявляется как в моменты счастливых потрясений, так и вследствие влияния на человека их противоположностей. Более того, Н. Д. Творогова, считая духовность независимой от прагматических целей человека, определяет ее как важнейший фактор развития цивилизации (Творогова, 2006, с. 46).
Представляя духовность как психологический феномен, В. А. Пономаренко (2004) считает ее категорией культурологической и мировоззренческой, определяя как активность субъекта, направленную на опредмечивание идей, формирование значений, определяющих семантическое поле культуры, духовный опыт человечества. А С. Б. Крымский в духовности видит «способность переводить универсум внешнего бытия во внутреннюю вселенную личности на этической основе, способность создавать тот внутренний мир, благодаря которому реализуется „себетождественность“ человека, его свобода от жесткой зависимости перед постоянно меняющимися ситуациями» (Крымский, 1992, с. 21).
В связи с этим можно обратиться к исследованиям природы Вселенной и размышлениям о ней таких ученых, как К. Д. Циолковский, В. И. Вернадский, Г. И. Шипов, А. Эйнштейн, А. Акимов, А. Вейник и др., взгляды которых позволяют осознать семантику этого термина и смысл, вкладываемый в него с космогонических позиций. Так, например, Г. И. Шипов показал наличие в структурной организации Вселенной не четыре известных ранее уровня реальности (жидкости, газы, твердые тела и элементарные частицы), а семь. Последующие три уровня составляют Тонкий мир: пятый — уровень физического вакуума, шестой — первичных торсионных полей, а седьмой — Абсолютного Ничто. В то время как первые четыре являются организующим началом материального мира, остальные — мира идеального (Шипов, 1997).
Следовательно, когда мы говорим о Духе, то должны истоки этого понятия связывать с уровнями, имеющими полевую природу, — это энергоинформационные уровни организации Вселенной. Причем верхние слои Тонких миров выступают не энергетическими системами, а информационными.
Необходимо осознавать, что Вселенная представляет собой по сути диалектическое единство материальной субстанции (физической реальности) и духовного начала (информационной реальности). Иными словами, это две противоположности, поскольку Тонкий мир имеет информационную природу, но признание его наличия прекрасно подтверждает незыблемость противоречивого истока устройства Вселенной.
Подтверждение единства и противоречивости материального и идеального, происходящих из Абсолютного Ничто, являющегося началом всех начал, позволяет хотя бы в первом приближении представить его организующим первоисточником всего сущего (Волченко, 1997). Признавая наличие Абсолютного Ничто, что называли в разные времена эфиром, Единым планетарным Разумом, Ноосферой, Сверхразумом, Космическом мозгом, Единым коллективным Сознанием или Духом, мы становимся на ступень признания его Началом Начал, первоосновой всего, так как с него все начинается и им все заканчивается (Дульнев, 2000).
Частью Абсолютного Духа является седьмая информационная оболочка тела человека, обеспечивающая, по принципу голографического воздействия, осуществление механизма влияния на него торсионных полей. Именно их энергоинформационное воздействие мы определяем как силу Духа и соотносим их с духовным здоровьем.
Согласно концепции А. Вейника (1991), торсионные поля, Дух являются физическим носителем Сознания Вселенной. А в исследовании Дж. Милд (1994) показано, что шестой уровень мироздания, уровень торсионных полей, через торсионные поля пятого уровня (физического вакуума) обусловливает организацию материального мира. При этом шестой уровень этих полей он считает (обозначает) «кирпичиками», носителями «смыслов» и «материей», детерминирующими создание более «грубых», материальных тел (Милд, 1994).
В работах Г. Шипова (1997) также описано возбуждение первичного вакуума, порождающее образование первичных торсионных полей, не переносящих энергию, а мгновенно «распространяющих» информацию в прошлом, настоящем и будущем (так как времени как физической величины не существует вообще, а есть только движение какого-либо объекта в пространстве). Именно поэтому торсионные поля Дух не переносят, не распространяют информацию, так как они есть везде и всегда, они существуют во всех точках пространства одновременно. Дух имеет волновую природу и, будучи высшим уровнем организации Вселенной, в любой ее точке управляет материальным миром как более низкой субстанцией (Шипов, 1997).
Таким образом, исследования в области теоретической и квантовой физики, философии позволяют нам через представление о Духе приблизиться к пониманию смысла духовности человека как ценностно-смысловой формы его бытия и осознания им его высших проявлений: ценностей, идей, смыслов, идеалов и др. Именно поэтому человек, сильный духом, обладает высоким уровнем духовного здоровья, потому как оно базируется на законах развития и устройства Вселенной, на ее организующем начале всего и везде. Духовно здоровый человек стремится не просто познать законы мироздания, но и жить, следуя им, природе, как говорили древние, быть с ними в согласии и в гармонии. А духовное здоровье каждого человека интегрируется в духовное здоровье нации, общества, что прекрасно показано в работах академика Н. П. Шмелёва (2005, с. 5—20).
Под термином «духовное здоровье» следует подразумевать высокий уровень развития таких ценностей, ядром которых является обретение смысла жизни. Наиболее существенным мерилом духовности человека является его совесть, которая позволяет человеку сопротивляться конформизму, стяжательству, потребительству, обусловливает проявление сострадания, эмпатии, альтруизма. Совесть влияет на состав используемых человеком средств, на способы и пути достижения целей.
Духовность — это истинно человеческое в человеке, это некое внутреннее ядро подлинного Я. Именно поэтому бездуховность сопровождается потерей нравственного начала, подчиненностью сознания эгоистическим интересам, развитием таких качеств личности, как наглость, трусость, хитрость, завистливость и др.
Что же является главным рычагом в процессе ухудшения духовного здоровья человека? Это разрушение коренных ценностей его бытия, начиная от накопления поступков, совершенных вопреки велениям совести, развивающейся аутоагрессии, противоречий в сфере отношений с окружающими и заканчивая потерей самого себя, опустошенностью души, усилением депрессии, безнадежности, обесцениванием достигнутого, особенно материальных благ, и осознанием невозможности обрести через них душевное равновесие, духовное благополучие.
Обострение внутренних противоречий, отсутствие ответов на главные вопросы бытия — это симптомы духовных недугов. Чаще всего потеря значимости для человека приобретенных ценностей, например материальных, понимание стремления окружающих ними завладеть, осознание бессмысленности существования также резко снижают уровень духовного здоровья.
Однако основополагающим признаком духовной трагедии человека является неспособность обретения смысла жизни или потеря его. Это может происходить у людей с низким уровнем культуры, творческого самовыражения, у воинствующих атеистов и у лиц, почувствовавших и осознавших свою ненужность обществу, создающих сложности бытия окружающим и даже близким.
Поэтому главным ударом по всем составляющим здоровья человека может считаться понимание бессмысленности существования, духовный вакуум, обесценивание когда-то иллюзорно значимых ценностей, пустота и ненужность бытия.
Следовательно, духовность можно считать одним из системных индивидуальных качеств человека (к сожалению, на сегодня глубинно не обоснованным и тем более слабо поддающимся измерению), обусловливающее здоровье человека как интегрального феномена.
Духовность как психическое явление, как свойство личности, характеризующееся превалированием нравственных, духовных и интеллектуальных интересов над материальными, прекрасно описана В. Франклом (2016). Определяя дух через наличие и проявление духовности у человека, он показывает его уровень в органическом мире, выделяя три эволюционно оправданных уровня.
Так, первый уровень свойственен растительному миру — это уровень биологический, телесный. Второй уровень — это мир животных, уровень психологический, душевный. И только человек занимает третий — духовный — уровень, названный В. Франклом ноэтичес- ким. Он считает, что человек в себе интегрирует три уровня функционирования, и восклицает: «Человек — это больше, чем психика. Человек — это дух» (Франкл, 2016, с. 13).
Не менее сложной дефиницией, чем духовное здоровье, выступает представление о душевном здоровье и тем более о них в сочетанном бытии.
1.1.2. Душевное здоровье
Следующим этапом наших размышлений будет анализ представлений о душевном здоровье. Его исследованию, поиску различий с другими видами здоровья, а также взаимосвязей с ними посвящены работы некоторых авторов (Даниленко, 2011; Евсеева, 2014).
Однако прежде, чем говорить о душевном здоровье и его связях с духовным, осуществим анализ различий между такими родовыми понятиями, как «дух» и «душа».
Итак, если исходить из философской антологии об этих категориях, то душа всегда связана с конкретным телом, в то время как дух свободен, распространение его не имеет границ, он вездесущ, причем он способен привносить смысл в сопричастность какого-то отдельного бытия относительно другого, создавая предельную целостность любой сложности.
Д. В. Пивоваров пишет: «Душа несовершенна и ограничена, дух же совершенен и неограничен. <...> Душа творится духом, абсолютный дух же вечен и несотворим». В связи с этим и духовность рассматривается как пребывание Духа в душе, что определяет постоянную тягу души к вершинам бытия. И, соответственно, бездуховность следует понимать как отрыв души от духа и пребывание ее в телесной оболочке (Пивоваров, 2015, с. 201—204).
Интересное толкование взаимосвязи духа и души. В этом отношении существуют две модели:
1) человек состоит из души и плоти, т. е. двоичен;
2) в человеке все три компонента (дух, душа и плоть) взаимосвязаны, т. е. он троичен.
Поэтому приверженцы первой модели считают, что дух выступает разумной частью души, тем самым рассматривая их как часть единого целого. В то время как сторонники второй модели, во-первых, разделяют понятия духа и души и, во-вторых, противопоставляют «человека духовного», «человеку душевному» (Пивоваров, 2015).
Более того, исследователи, отдающие предпочтение второй модели, видят в душевном человеке сопряженное единение таких качеств, как воля, эмоциональность, интеллект и телесная чувствительность, или, иначе говоря, примат проявления душевности ими воспринимается как доминанта телесного. А относительно духовности человека они выделяют прежде всего проявление совестливости, интуиции и способности к мистическому пребыванию в разнообразных слоях духовного бытия (Бердяев, 1995; Пивоваров, 2015).
Согласно этим воззрениям, смерть человека на физическом (телесном) уровне наступает вследствие разрушения связи между душой и плотью (телом), в то время как разрыв связи между духом и душой являет собой духовную смерть. Поэтому Д. В. Пивоваров пишет: «Человек может быть живым душевно, но мертвым духовно» (Пивоваров, 2015).
Таким образом, учитывая отмеченное выше, мы можем говорить о том, что в процессе дифференциации здоровья человека, в попытках исследователей разделить его на некие компоненты, составные части, выделить уровни единого целостного конструкта следует видеть позитивный подход, по сути, аналитический. Однако нужно добавить, что если не одновременно, то вслед за ним необходима интеграция вычлененных компонентов здоровья с обязательным их объединением, с учетом естественной интеграции и восстановления соподчиненности их взаимосвязей для истинного представления о глубинной сущности здоровья человека.
Итак, что же видят авторы, анализирующие проявления, критерии и особенности организации душевного здоровья человека?
Так, с позиции православия протоиерей Вадим Леонов подчеркивает, что здоровье — это, прежде всего, категория духовно-нравственная. В своей работе он описывает три источника нравственности человека:
1) «нравственность — это накопленный и оформленный моральный опыт, передаваемый из поколения в поколение через воспитание, социальные нормы и другие средства воздействия на человека»;
2) «нравственность — некий природный внутренний орган в человеке, который сформировался в ходе его развития и расположен на генетическом или нейрофизиологическом уровне»;
3) «нравственность — проявление духовного, метафизического в жизни людей, или, другими словами... Божественный закон мира».
Вследствие анализа вышеописанных представлений он делает вывод, основанный на православном понимании нравственности: «Нравственные законы во многом определяют физическое состояние человека, в том числе и здоровье. Человек призван к их сознательному исполнению» (Леонов, 2014, с. 71).
Следует отметь, что подход В. Леонова к пониманию роли нравственности с позиции православного богословия убедителен. Вслед за Э. Кантом он делает вывод о том, что понятие о добре и зле, о нравственности представляет собой Божественный закон и дано нам свыше. Опираясь на Евангелие, он пишет: «Здоровье человека основывается не столько на физических факторах, сколько на духовно-нравственных» (Леонов, 2014, с. 70).
Иначе говоря, он связывает здоровье с первопричиной его развития, а потерю его — с потерей духовности, замечая: «В православном понимании смерть физическая предваряется смертью духовной» (Леонов, 2014, с. 75). Следовательно, он говорит о «духовном здоровье», его потере и смерти. Однако тогда остается непонятным, почему он свою статью озаглавил «Душевное здоровье с позиции православной антропологии», хотя о душевном здоровье он вовсе не упоминает.
Возможно, автор стоит на позиции триединого в человеке (дух, душа, плоть) и имеет в виду, что наступление духовной смерти обусловлено прекращением связи души и духа, а уже затем следует разрыв души и плоти и физическая смерть. На вопрос об истоках духовности христианские теологи отвечают, что важную роль в их поиске играет обращение к «внутреннему человеку, т. е. в глубины собственного Я» (Архиепископ Лука, 2016, с. 45).
Представления о душевном как и о духовном здоровье не сводятся к общепризнанным атрибутам и критериям и весьма часто являются отражением проблем и причастностью авторов к их решению с тех или иных позиций и подходов.
Исходя из христианской антропологии основополагающим принципом является главенство духа. Так, Апостол Павел называет человеческое тело «храмом Святого Духа». В акте творения человек обрел «бессмертную душу».
Возвращаясь к обсуждению взаимоотношений между духом и душой, подчеркнем, что Д. В. Пивоваров считает Дух более совершенным и сотворяющим началом Души (Пивоваров, 2015, с. 202).
Таким образом, считается, что душа связана с конкретным телом, в то время как дух не обладает способностью воплощения — он вездесущ. Именно поэтому под духовностью человека понимается пребывание духа в душе, а она «сохраняет проект и внутреннюю форму тела». Вот почему в христианском понимании суть здоровья — это целостность человека в единстве и гармонии его духовного, душевного и телесного устроения.
Причем во взаимосвязи и взаимовлиянии духа и души в христианской антропологии признается главенство духа.
Обращаясь к анализу душевного здоровья с научных позиций, используемых в психологии и философии, можно отметить желание авторов исследовать разные подходы: одни стремились выявить некие наборы характерных свойств и качеств душевно здорового человека, в то время как другие приводят критерии его душевного здоровья.
Как пример первого подхода к трактовке факторов, определяющих душевное здоровье, можно привести черты личности, необходимые для этого, по мнению Г. Олпрота (2002). К ним он отнес шесть ее черт: «Расширение чувства Я, предполагающее аутентичное участие в значимых для нее сферах деятельности; теплота в отношении к другим, способность к состраданию, глубоким любовным и дружеским отношениям; эмоциональная безопасность, способность принимать свои переживания и справляться с ними, фрустрационная толерантность; реалистическое восприятие объектов, людей, ситуаций; способность погружаться в работу и наличие умений для решения проблем; хорошее знание себя и связанное с этим чувство юмора; наличие „единой философии жизни“; ясное представление о своей жизни как уникальном человеческом существе и соответствующие обязанности» (Олпорт, 2002, с. 335—350).
Иллюстрацией второго (интегрального) видения основных признаков душевного здоровья людей может быть выделение М. Ягодой пяти факторов, определенных ею как способность управлять своим временем; наличие значимых... социальных отношений; способность эффективно сотрудничать с другими людьми; высокая самооценка; упорядоченная деятельность (Jahoda, 1958).
Ознакомившись с переченем предлагаемых критериев душевного здоровья, можно отметить наличие в них некой общности по содержанию предлагаемых признаков этого феномена. При этом, по выражению О. И. Даниленко, «признаки, включенные в такие перечни, имеют явно выраженную cоциокультурную специфику» (Даниленко, 2011, с. 53). Сама же О. И. Даниленко вслед за К. Хорни предприняла исследование душевного здоровья, поставив задачу выявить его признаки, универсальные для разных культур, как условия, детерминирующие его уровень. Она считает: «Выявив эти критерии, можно исследовать, каким образом (за счет каких психологических свойств и благодаря каким культурным моделям поведения) человек может сохранять свое душевное здоровье в условиях разных культур, в том числе в современной культуре» (там же, с. 54).
В результате она предлагает четыре общих критерия, или показателя, душевного здоровья:
1) наличие смыслообразующих жизненных целей;
2) адекватность деятельности социокультурным требованиям и природному окружению;
3) переживание субъективного благополучия;
4) благоприятный прогноз (там же, с. 54).
Под первым критерием ею понимается способность человека ставить направляющие его деятельность и обладающие смыслом цели, которые были бы и субъективно значимыми.
Второй критерий трактуется как необходимость человека адаптироваться к природным и социальным явлениям.
Третий критерий означает наличие и переживание человеком внутренней гармонии.
Четвертый критерий О. И. Даниленко трактует как способ человека понять и оценить преимущество совладающего поведения по сравнению с защитными механизмами, что позволяет сохранить адекватность деятельности и переживание субъективного благополучия длительный период времени.
Предлагаемые критерии душевного здоровья, как считает этот автор, являются универсальными, т. е. проявляющимися и «работающими» в любой социокультурной среде. Несмотря на то, что О. И. Даниленко предложенные принципы считает универсальными, она понимает, что в условиях неопределенности и рисков современного общества возникают трудности для сохранения и укрепления душевного здоровья и реализации этих принципов. Поэтому ею предлагаются три типа психогигиенических задач:
1) осуществление целеполагания и действий, направленных на достижение значимых целей;
2) адаптация к культурной, социальной и природной среде;
3) саморегуляция (там же, с. 56).
Более того, осмысливая условия, при которых перечисленные психологические задачи могут быть решены успешно, О. И. Даниленко формулирует три принципа:
1) объективность;
2) воля к здоровью;
3) опора на культурные традиции (Даниленко, 2009, с. 16—22).
Полностью соглашаясь с предлагаемыми ею критериями и принципами, имеющими психологическую направленность, мы тоже предприняли исследование душевного здоровья, анализируя его критерии и значимость как для отдельного субъекта, так и для общества, для цивилизации, что является одним из важнейших условий развития.
Анализ собственных и литературных данных, касающихся критериев душевного здоровья человека, позволил выделить четыре дефиниции:
1) способность к построению перспективных осмысленных проектов позитивного будущего;
2) упорядоченная равновесность между внешним и внутренним миром;
3) способность к рефлексии и трансцендентности;
4) наличие удовлетворенности в творческой деятельности, осознание истинных ценностей и следование им в бытии.
Какой смысл вкладывается в каждый из этих критериев?
Первый критерий означает, что душевное здоровье человека во многом зависит от его способности ставить перед собой цели, определяющие его деятельность и стратегию жизни, которые имели бы для него индивидуально значимый смысл. Кроме того — это способность соотносить цели и способы их достижения, что является выше, значимее, чем сам результат. Потому как если способы или методы его достижения аморальны в общечеловеческом и социокультурном смысле или преступны, то и результат теряет истинную значимость. Этот критерий означает умение человека осознанно ответить себе на вопрос: а ради чего я совершаю это? Смысл построения позитивного будущего (как детерминатора душевного здоровья) заключается в приложении индивидуальных усилий для создания здоровьесозидающей среды в общественном бытии.
Ведь именно отторжение человека обществом, непризнание его заслуг или их отсутствие, непонимание им своей причастности к нему, зависимости от него ведет к осознанию своей ненужности, без- надобности, к потере смысла существования и жизни, что неотвратимо приводит к снижению душевной энергии, к упадку активности, к резкому ухудшению душевного здоровья и склонности к мысли о том, что смысл жизни — это переход к ее противоположности, т. е. к смерти. При этом если опираться на разработки физиков-тео- ретиков и на позиции квантовой механики об информационно-волновой природе душевных проявлений человека (Пенроуз и др., 2004; Тихоплав, Тихоплав, 2005; Чопра, 1992; Шипов, 1997; и др.), то приходит глубинное понимание значимости реализации данного критерия не только для отдельного субъекта, а и для социокультурного сообщества и цивилизации в целом.
Второй критерий базируется на общебиологическом законе самосохранения и понимании необходимости балансирования между требованиями общества и возможностями личности. Упомянутые требования (законы, уставы, правила, распоряжения, приказы и пр.), в целом представляют собой «общественный пресс», который во многом не соответствует мотивации субъекта. Человек, вынужден изменять свою индивидуальную активность, направлять ее на реализацию поставленных целей и задач.
Способность удерживать этот баланс, изменяясь и проявляя свою активность в определенных, востребованных социумом рамках, — это тоже одно из условий душевного здоровья. Хотя одаренные, талантливые и особенно гениальные личности чаще всего не в состоянии удерживать это равновесие и смещают чашу весов высоким горением, вектор которого обращен в сторону творческого накала как источника их полноценной жизнедеятельности. Поэтому душевно здоров оказывается тот, кто упорядоченно и адекватно жизненным обстоятельствам выстраивает приспособительный характер своей деятельности для равновесного соотношения между социокультурными требованиями общества и удовлетворением собственных потребностей.
Третий критерий представляет собой стремление к саморазвитию в себе интеллекта, потому как только он прежде всего приближает к умению быстро, эффективно и вовремя пользоваться накопленными знаниями, определяет способности к самопознанию своих внутренних психических явлений и состояний, что и обозначается рефлексией. Именно она представляет собой путь к себе. Но поскольку сравнение — это один из наиболее древних и оправдавших себя методов познания, то только осознав себя и сравнивая себя с другими, можно понять, что ты стоишь на истинно правильном пути познания жизни.
Вклад трансцендентности в копилку душевно здорового человека выражается в способности воспринимать свою жизнь через призму любви ко всему, ко всем окружающим (включая себя), потому как любовь — это жизнесозидающее начало и жизнеутверждающее состояние души и сознания. И если правы физики в том, что первоосновой вселенского сознания являются первичные торсионные поля, содержащие как позитивную, так и негативную информацию, то человек, обладающий способностью к трансцендентности, притягивает к себе доброе, позитивное. Ведь эта способность проявляется в очень немногом, но чрезвычайно значимом, душевносозидающем: в любви, милосердии, целомудрии, сопереживании и вере в высшие духовные ценности.
Четвертый критерий можно определить как умение быть счастливым. Это не означает ощущать максимальное удовлетворение своих потребностей. Это, скорее, умение довольствоваться малым, но тем, чего хотелось, что вызывало интерес, что будило воображение, что влекло, толкало на самопожертвование и что, в конечном итоге, приносит глубочайшее удовлетворение, наполняет чашу внутреннего мира жизнеутверждающим, всеобъемлющим благополучием и блаженством.
В наивысшей степени это можно пережить в творчестве. Причем созидать можно все: дворец, поэму, скворечник, куклу... Важно обучить себя жить этим, быть в этом творчестве и получать удовлетворение от самого процесса творчества.
А осознание истинных ценностей также позволяет ощутить содержательную полноту и значимость того, что каждый человек должен внести свою лепту в процесс развития будущих поколений. Этот путь всегда освещен верой, надеждой и любовью.
По сути, душевное здоровье существует в кругу состояний, процессов и понятий, неотъемлемых друг от друга и переходящих друг в друга, причем именно по кругу: здоровье-красота—совершенст- во—благополучие—счастье—здоровье.
1.1.3. Личностное здоровье
Кроме рассмотренных представлений о духовном и душевном здоровье человека, существует еще понятие «личностное здоровье» (Сокольская, 2012). М. В. Сокольской личностное здоровье представляется как «целостная, динамическая характеристика личности, которая обусловлена социальной направленностью, субъектной активностью, стремлением к самоактуализации и проявляется в субъективном благополучии в рамках своей принадлежности к определенному социокультурному и профессиональному сообществу» (Сокольская, 2012, с. 15).
Анализируя смысл понятия «личностное здоровье», М. В. Сокольская совершенно справедливо указывает, что оно является достаточно объемным и содержательным для обозначения характеристики личности. При этом она считает, что такие понятия, как «психическое и психологическое здоровье», не в полной мере позволяют охарактеризовать личность.
В тоже время А. В. Шувалов, определяя здоровье, пишет: «Это сложный, многомерный феномен, отражающий модусы человеческой реальности: телесное существование, душевную жизнь и духовное бытие» (Шувалов, 2012, с. 203). Соответственно, возможна оценка соматического, психического и личностного (в сложившейся терминологической традиции — психологического) здоровья человека. Т. е. автор соматическое здоровье связывает с телом, психическое с душой, а духовное (или психологическое) — с духом, при этом не обозначая его как «духовное здоровье». Таким образом, вследствие применения авторами разных дефиниций относительно понятия «здоровье» возникает некая терминологическая путаница, порождаемая отсутствием четких различий между названными понятиями.
М. В. Сокольская, осуществив анализ личностного здоровья как системы, пришла к выводу, который заключается в том, что «оно выступает метакачеством личности, характеризуется субъективной активностью личности, социальной направленностью, стремлением к самореализации и проявляется в субъективном благополучии...» (Сокольская, 2012, с. 15).
Этот автор делает акцент на исследовании личностного здоровья железнодорожников, выделяя профессиональные аспекты. Так, она пишет: «Личностное здоровье профессионала (системный уровень) в профессиональной группе поездных диспетчеров обеспечивается преимущественно благодаря наличию подсистем регулятивности и самоактуализации, у педагогов — направленности и самоактуализации, в профессиональной группе машинистов локомотива — у студентов — благодаря наличию самоактуализации и регулятивности, у профессионалов — благодаря наличию подсистем самоактуализации и направленности» (там же, с. 50).
Следовательно, по сути, у всех категорий исследованных профессий личностное здоровье зависит в основном от трех в разной последовательности встречающихся свойств личности: регулятивности, направленности и самоактуализации. Причем последнее качество имеется у всех без исключения. Из этого можно сделать вывод о том, что самоактуализация выступает основополагающим качеством личностного здоровья. А. Маслоу, который свой подход к здоровью называет «психологией здоровья», потерю здоровья, уход от него, возникновение заболевания связывает с подавлением внутренней природы и отказом от самоактуализации. Таким образом, можно думать, что стремление к актуализации, к проявлению активности (по мнению, например, К. А. Абульхановой-Славской, 1991) и есть один из основных детерминантов личностного здоровья (Абульха- нова-Славская, 1991). Хотя М. В. Сокольская считает, что «структура личностного здоровья профессионала включает в себя в качестве основного интегративного критерия субъективное благополучие личности» (Сокольская, 2012, с. 7).
В то же время В. Л. Марищук связывает состояние личностного здоровья с успешностью в профессиональной деятельности, определяемой особенностями социальной направленности и профессиональной мотивацией (Марищук, 2001). Хотя нам представляется, что личностное здоровье прежде всего нужно соотнести с духовнонравственной зрелостью, и эту мысль можно встретить в работах некоторых исследователей (Дерманова, 1999; Коржова, 2013; и др.). Так, например, Е. Ю. Коржова отмечает: «Поскольку явление личности относится к высшему уровню бытия человека, наиболее точно и полно личность может быть описана только с учетом его духовнонравственных оснований». И далее она пишет, что «личность понимается как субъект своего бытия, жизненного пути, обладающий духовно-нравственными качествами». И поэтому, «в соответствии с данным определением, здоровье личности можно соотнести прежде всего с духовно-нравственной зрелостью» (Коржова, 2013, с. 170).
В данном случае уместно подчеркнуть, что представители гуманистической психологии строили свои представления на анализе именно здоровой личности, обращая внимание на ее стремлении к саморазвитию, к самоактуализации, самовыражению собственного Я. Они придерживались тезиса «Чем дальше личность от своего Я, тем ниже у нее уровень здоровья».
Однако сосредоточение на наличии у здоровых личностей высокой степени развития идеальных качеств может создать иллюзию «идеального здоровья», которого достигнуть практически невозможно, так как исходя из представлений, обоснованных А. О. Прохоровым о психологии неравновесных систем, такие субъекты должны будут находиться все время в состоянии психологического равновесия, что несовместимо ни с проявлениями процесса развития, ни даже с жизнедеятельностью (по закону Бауэра).
Более того, если вернуться к духовно-нравственному компоненту как основному из свойств личности и важнейшему в формировании личностного здоровья, то оказывается, что оно само может развиваться как по эгоцентрическому, так и по теоцентрическому пути, т. е. может быть разным не только количественно, а по направлению и сущности проявления.
Эгоцентрический путь характеризуется сосредоточением личности на собственном благополучии, признании человека как наиболее значимой ценности и его самостоятельности вне связи с Богом, что составляет суть гуманистического мировоззрения.
Теоцентрический путь развития духовно-нравственной составляющей личности лежит в противоположном направлении и проявляется в выстраивании потребностей, ориентированных на высшие духовные ценности, на вселенский Разум, в результате чего формируется цельная личность (как считает Е. Ю. Коржова, 2013), так как в этом случае происходит «укрепление духовно-нравственного стержня».
Очевидно, Е. Ю. Коржова, противопоставляя обозначенные ею два пути и две модели развития личности, считает, что эгоцентрический путь при его чрезмерной активности ведет к переходу к себялюбию, к эгоизму, т. е. трансформируется в неадекватно высокую самооценку. По мнению этого автора, в рамках религиозно-философских подходов целостная, здоровая личность — это та, «которая стремится к сознательному духовному росту... <выбирая> путь к духовному идеалу через осмысление бытия» (там же, с. 171).
Духовно-нравственным основанием личности является «бесконечное сознательное совершенствование в приближении к христианскому нравственному идеалу, видимому в Боге, что свойственно православной антропологии». Поэтому важнейшим критерием личностного здоровья Коржова считает «осмысленность жизненного пути (смысл жизни в Боге)» (там же, с. 169).
По-видимому, представления Е. Ю. Коржовой о дихотомической форме развития духовно-нравственной составляющей личности выступают в виде сравнения основных позиций гуманистической психологии, основанных на индивидуальной сущности человека, с положениями, на которые опирается гуманитарно-антропологический подход. А последний, как известно, являет собой соотнесение рациональной психологической мысли с православной традицией. Другими словами, нужно думать, что наилучшим способом решения проблемы здоровья личности может быть стремление человека к совершенствованию научной методологии и осмысление связи ее постулатов с учением Христа. В этом смысле удачно охарактеризовал данный путь Н. Хамитов: «Человеческое бытие становится самим собой, лишь превратившись в со-бытие, когда свобода как любовь к себе развивается до свободы как любви к Другому. Во всеполноте развившихся свободы и любви в нас пробуждается Личность Бога. И всякий раз, когда мы относимся к Другому как к своему Ты, в таком отношении проглядывает божественное...» (Хамитов, 2002, с. 140).
При рассмотрении личностного здоровья как части в системе «личность—личностное здоровье» можно согласиться с представлениями М. В. Сокольской, считающей, что оно «включено в личность как метасистему» (Сокольская, 2012).
Пошагово подходя к обоснованию содержания понятия «психологическое здоровье», имеет смысл пересмотреть его с обязательным учетом «общего» здоровья как многомерной системы.
1.2. Многомерность здоровья человека
Современные представления о здоровье отражают взгляды приверженцев определенных его уровней: психическое, психологическое, социальное, профессиональное, личностное и др. В этой связи теоретико-методологической основой для постановки проблемы психологического здоровья человека должен учитываться комплекс представлений, теорий, концепций, необходимых для обоснования понятийного аппарата психологии здоровья:
— психическое здоровье (Бойко, 2004; Братусь, 1988; Хухлаева, 2003; Bauman, 2016; Gulliver, 2017; и др.) понимается как совокупность личностных, субъективных и индивидных показателей, отражающих определенный уровень здоровья человека и характеризующих отдельные психические процессы и механизмы;
— психологическое здоровье (Воловикова, Галкина, 2014; Джидарь- ян, 2014; Дубровина, 2009; Шувалов, 2014; и др.) следует относить к личности как целостной системе;
— душевное здоровье (Авдеев, 2016; Даниленко, 2009, 2011; Леонов, 2014; Невярович, 1997; Хорни, 2014; Jahoda, 1958; и др.) как наличие в человеке смыслоообразующих жизненных целей и адекватность деятельности социокультурным требованиям и природному окружению;
— эмоциональное здоровье (Тарабакина, 2000) выражается в способности сохранять и преобразовывать отрицательные эмоции в положительные и сохранять эти переживания;
— моральное (духовное) здоровье (Гостев, 2014; Лисицын, Сахно, 1989) отражает духовно-нравственную сферу личности;
— профессиональное здоровье (Бакштанский, Жданов, 2000; Никифоров, 2006; Пономаренко, 2004; Шингаев, 2010) — психофизиологические характеристики, обусловливающие способность человека удерживать и сохранять компенсаторные свойства, позволяющие обеспечить работоспособность в его профессиональной деятельности;
— личностное здоровье (Сокольская, 2012; Kobasa, 1979) как характеристика личности, которая обусловлена социальной направленностью, субъектной активностью и стремлением к самоактуализации.
В настоящее время как отечественными, так и зарубежными учеными предпринимаются многочисленные попытки изучения феномена здоровья человека с разных позиций (среди зарубежных — Elder- kin, Silver, Waitzkin, 1998; Gordon, 1996; Murray, 2000; Schou, Hewison, 1998; Marks, Murray, Evans, Willing, 2000; Flick, 2000; Lyons, Chamberlain, 2006; Stanescu, Vasile, 2014; Dempsey, Keen, Pennell, O’Reilly, Nei- lands, 2009; и др.).
Следует отметить, что, несмотря на имеющиеся конкретные исследования здоровья в зависимости от интересов, приверженности к определенным научным школам и в зависимости от собственных представлений авторов, здоровье видится ими с медицинских, биологических, социальных, психологических, педагогических, теологических, демографических, культурологических, нравственных и иных позиций.
Так, например, М. В. Сокольская, занимаясь проблемой здоровья работников железнодорожного транспорта, вместо термина «психологическое здоровье» использует понятие «личностное здоровье». Она считает, что «с одной стороны, психологическое здоровье в самом общем значении предложено как смыслоообразующая и системообразующая категория, с другой — остается метафорой, не имеющей определенного научного содержания» (Сокольская, 2012, с. 19).
Автор пишет: «„Психическое здоровье“ рассматривает дихотомию „здоровье—болезнь“, а „психологическое здоровье“ — только здоровье, причем когда речь идет о здоровой личности, то смысл этих терминов становится идентичным». И далее: «Необходимо выделить особый уровень здоровья, характеризующий целостное, интегральное образование — личность, логичное название которому — личностное здоровье» (Сокольская, 2012, с. 20—21).
В то же время М. В. Сокольская, определяя критерии личностного здоровья, пришла к выводу о том, что общей характеристикой здоровой личности является субъективное благополучие. Этот критерий указывался авторами, исследовавшими не только психологическое, но и психическое здоровье (Бойко, 2004; Паначев и др., 2014; Шувалов, 2012, 2015; и др.).
Следовательно, в современной науке понятие «здоровье человека» не обрело унифицированного, общепринятого толкования. И, как пишет А. В. Шувалов: «Исчерпывающие дефиниции понятия „здоровье“, видимо, остаются делом будущего» (Шувалов, 2012). Этим же автором выделено 10 положений, отражающих современное представление о здоровье:
1) здоровье является одной из базовых ценностей в жизни людей. Здоровье — это состояние, близкое к идеальному. Как правило, человек не бывает на протяжении всей жизни вполне здоровым;
2) в первом приближении здоровье — это сложный, многомерный феномен, отражающий модусы человеческой реальности: телесное существование, душевную жизнь и духовное бытие. Соответственно, возможна оценка соматического, психического, личностного (в сложившейся терминологической традиции — психологического) здоровья человека;
3) на сегодня безусловно признается эффект взаимовлияний «духа», «души» и «тела» на общее состояние здоровья человека;
4) здоровье — это одновременно состояние и сложный динамический процесс, включающий созревание, формирование и работу физиологических структур организма, развитие и функциони
рование психологической сферы, личностное становление, переживания и поступки человека;
5) здоровье — это культурно-историческое, а не узкомедицинское понятие. В разное время в разных культурах граница между здоровьем и нездоровьем определялась по-разному;
6) категория «здоровье» изначально коррелятивна полюсу индивидуальности: состояние здоровья персонифицировано и предполагает в каждом отдельном случае конкретное рассмотрение;
7) человек может быть здоров при определенных условиях жизни (экологические и климатические особенности, качество питания, режим труда и отдыха, социокультурная атмосфера и др.). Обстановка, благоприятная для одного человека, может оказаться неприемлемой и болезнетворной для другого. Выявление общих факторов здоровья позволяет определить принципы и разработать технологии сохранения здоровья;
8) динамика здоровья преимущественно зависит от образа жизни человека и далее, по мере убывания, — от наследственности, от влияния окружающей среды и от качества медицинских услуг;
9) для оценки состояния здоровья человека необходимы, с одной стороны, эталонный образец благополучия, с другой — понимание закономерностей возникновения и течения болезней. В этом качестве выступают системы научных представлений о норме и патологии;
10) здоровье и болезнь относятся к числу диалектических, взаимодополняющих понятий. Их изучение связано с осмыслением природы и сущности человека.
Разделяя предлагаемые А. В. Шуваловым положения о здоровье человека, все же необходимо подчеркнуть, что и они не вмещают всю глубину содержания этого понятия.
Обобщая имеющиеся в литературе критерии здоровья человека, Г. С. Никифоров (2006) разделил их в соответствии с видами проявления в психике: процессы, состояния и свойства. Из свойств личности к критериям психического здоровья он отнес следующие: оптимизм, сосредоточенность (отсутствие суетливости), уравновешенность, нравственность (честность, совестливость и др.), адекватный уровень притязаний, чувство долга, уверенность в себе, необидчивость (умение освобождаться от затаенных обид), независимость, непосредственность (естественность), ответственность, чувство юмора, доброжелательность, терпеливость, самоуважение, самоконтроль.
В сфере психических состояний к критериям психического здоровья относят: эмоциональную устойчивость (самообладание), зрелость чувств соответственно возрасту, совладание с негативными эмоциями (страх, гнев, жадность, зависть и др.), свободное, естественное проявление чувств и эмоций, способность радоваться, сохранность привычного (оптимального) самочувствия.
Из психических процессов к критериям психического здоровья относятся: максимальное приближение субъективных образов к отражаемым объектам действительности (адекватность психического отражения), адекватное восприятие самого себя, способность концентрации внимания на предмете, удержание информации в памяти, способность к логической обработке информации, критичность мышления, креативность (способность к творчеству, умение пользоваться интеллектом), знание себя, дисциплина ума (управление мыслями).
В заключение необходимо отметить, что в работах исследователей, касающихся психологического здоровья, наблюдается большое разнообразие определений относительно подходов, категорий, критериев и других структурных компонентов этого феномена. К сожалению, на сегодня в представлениях авторов не существует структурированности, иерархии и соподчиненности его показателей и детерминант. Отсутствие общепризнанных критериев, независимых от личных интересов авторов к той или иной стороне изучения психического здоровья человека усложняет возможность представить его как целостную систему, имеющую четкие взаимосвязи между компонентами, а тем более определить пути его сохранения и поддержания на высоком уровне как основного условия выполнения человеком намеченных жизненно важных целей и задач, его предназначения, его миссии на Земле.
В то же время отрадно отметить, что в последние годы в ряде работ исследователей особое внимание уделяется степени интегрированности различных структурных компонентов в организации такой системы, как «психологическое здоровье», активно изучается их гармоничность, консолидация, уравновешенность. При этом акцент ставится на духовной составляющей здоровья (познание, стремление к истине, смыслу жизни и др.), отдается приоритет гуманистическим ценностям (красота, любовь добро, справедливость) и ориентации на творчество, саморазвитие, интеллектуальное обогащение человека (Воловикова, Галкина, 2014; Гостев, 2014; Леонов, 2014; Шувалов, 2015; и др.).
Таким образом, даже беглый анализ имеющихся на сегодня представлений о здоровье человека, о выделяемых исследователями его уровнях, о некоторых подходах в его изучении позволяет отметить как минимум несколько положений:
1) отсутствие общепринятых представлений о предлагаемых авторами уровнях здоровья;
2) в настоящее время решение проблемы здоровья человека осуществляется по «дифференциальному типу», т. е. путем разделения «общего здоровья» на все возрастающее количество его уровней, видов и пр.;
3) назрела необходимость в поиске общности и различий в предлагаемых исследователями уровнях здоровья;
4) возникла потребность в интеграции представлений о разных уровнях здоровья человека, задачей которой должно быть определение четких, общепризнанных, объективных и формализованных дефиниций его понимания и оценки.
Источник: Алёшичева А. В., Самойлов Н. Г. Психологическое здоровье личности: монография. — М.: Когито-Центр, 2019. — 216 с. |
Лекции и практикум по психологии