|
Завражин С.А.
Владимирский государственный университет имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых
zavragin-sa@ yandex. ru (Владимир, Россия)
В широком смысле под трансом обычно понимается психическое состояние, которое характеризуется меньшим, чем в обычном
состоянии, участием сознания в обработке информации. Трансовые состояния разнообразны, в контексте нашей работы сосредоточимся на предрасположенности людей к тому, чтобы находиться в плену у воображения, ограничивая свое внимание лишь узкими сегментами реальности. А. Дейкман называет это трансом обыденной жизни [1, с.152].
Он выделяет два режима осознанности: объектный и воспринимающий. Первый функционален и приспособлен к потребности воздействовать на среду и выживать. Особое значение придается восприятию различий и границ, структурированию расплывчатых, рассеянных стимулов в целостные формы, которыми можно управлять. При таком функционировании сознания Я является объектом так же, как олени или автомобили. Объектное Я выступает единицей объектного мира, которая, основываясь на повседневном опыте, ощущает себя конечной и отличной от других сущностью. Самозащита и приобретение - первичные мотивы объектного Я, служащие ему и его усиливающие. Объектное Я необходимо как для психологического, так и физического выживания. Если человек не сформирует чувство собственных границ, это приведет к задержкам в личностном развитии и психозам. Воспринимающий режим предполагает открытость и сопричастность миру. Прошлое и будущее пропадают, и чувственные атрибуты начинают доминировать над понятиями формы и вербального смысла. Аналитическое мышление отступает или вовсе останавливается. Внимание становится рассеянным, а границы стираются. Прежнее чувство собственной отчужденности растворяется, становится возможным сознавание осознавания [1, с. 93-95].
У новорожденного, по мнению Дейкмана, доминирует воспринимающий режим сознания, но по мере взросления он все больше и больше подавляется, так как для выживания требуется умение манипулировать объектами.
Это умение активно формируется основными институтами социализации личности - семьей и школой, и шире - всей культурой - которые усиливают объектное Я, в свою очередь продуцирующее транс обыденной жизни. Он очень тонок, его невозможно отрефлексировать, пребывая в нем. «Человек погружается в него, - указывает Дейкман, - в ответ на внушение, спроецированное в контексте детских фантазий зависимости. Суггестивное воздействие может исходить из индивида, социального института или СМИ, находящихся на службе у целой культуры» [1, с.159].
С точки зрения Ч. Тарта, транс повседневности (в его интепретации - «согласованный транс») также теснейшим образом сопряжен с социализацией, окультуриванием личности.
Окультуривание предполагает обеспечение высшего уровня стандартизации сознания и поведения всех людей, поощрение одобренных и подавление несанкционированных форм активности. Для культуры важно, чтобы повседневный ум человека, привычный образ мышления формируются так, чтобы отражать общепринятые в культуре ценности. Тогда человек будет автоматически правильно воспринимать и интерпретировать события, «естественно» действовать приемлемым для культуры образом. Когда вы автоматически думаете, - подчеркивает Тарт, - автоматически ведете себя и вследствие этого чувствуете себя «нормально», когда внутренняя деятельность вашего ума автоматически отражает большую часть убеждений и ценностей вашей культуры - значит, вы достигли состояния согласованного транса, порождаемого культурой [3, с.128].
По Тарту, согласованный транс связан с утратой большей части присущей нам жизненности. Он в значительной степени является состоянием приостановленной жизнедеятельности и неспособности к полноценному функционированию, своего рода оцепенением или ступором. Это также состояние глубокого отвлечения, громадного отхода от непосредственной сенсорно-инстинктивной реальности к абстрактным представлениям о ней. В зависимости от индивидуальнопсихологических особенностей, люди в различной степени погружены в транс согласованного сознания.
Ч. Тарт, опираясь на позицию Г. Гурджиева, полагает, что наведение согласованного транса меняет подлинную сущность человека, т.е. истинное «Я», то, с чем индивид приходит в этот мир. Этот процесс, начинаясь с момента рождения, носит постепенный, но постоянный характер, включающий в себя годы многократно повторяющихся наведений и подкреплений предыдущих наведений.
В раннем возрасте роль гипнотизеров от культуры выполняют родители. Они воспринимаются детьми как всеведующие и всемогущие, поэтому и доверие к ним имеет магический характер. Боязнь физического наказания и боли делает ребенка готовым вести себя так, как желают родители. Поскольку самый легкий способ действовать культурно санкционированным образом состоит в том, чтобы чувствовать это естественным для себя, страх наказания помогает структурировать внутренние умственные и эмоциональные процессы в соответствии с требованиями культуры. Более тонким и более действенным методом культурного гипноза является обусловленное использование родителями любви в сочетании с отказом признавать собственное восприятие и чувства ребенка.
Любовь и признание предлагаются ребенку в обмен на послушание. В случаях неповиновения ему прививают чувство вины, что также увеличивает силу окультуривания в детстве [3, с. 125-137].
Наведение культурного транса, по мнению Ч. Тарта, состоит из нескольких основных групп внушений. Первая направлена на развитие способностей, которые та или иная культура считает «хорошими». Вторая сосредоточена на подавлении мыслей, переживаний, поведенческих проявлений, которые идентифицирует как «плохие». Третья посвящена созданию чувства долга по отношению к культурным нормам. Культура предоставляет возможности для того, чтобы сделать жизнь человека безопасной и стоящей. Взамен он должен верить в её положительные ценности и в её предубеждения и принимать их [3, с. 139-140].
Обычное состояние человеческого сознания, на взгляд испанского философа Д.С. Соммэра, можно определить как «дрему», когда его высшее сознание (дух) или сущностное начало не активировано. Действует в основном низшее «я», ложная сущность человека, сформированная коллективной психикой человечества, нечто вроде «информационной прививки», представляющей всю сублиминальную (находящуюся за порогом сознания) автономную информацию мозга [2, с. 22, 39].
Основную причину данного явления Соммэр усматривает в неправильной системе образования, ориентированной не на пробуждение высшего сознания, а на пассивную переработку информации. Ведущая цель школы, согласно Соммэру - непременно добиться соответствия того, кто обучается, обществу и культуре. Система образования построена на подражании, внушении, манипуляциях и гипнозе. Чем выше престиж преподавателя или учебного заведения, где он ведет занятия, тем выше уровень пассивности и внушаемости обучающихся, им и в голову не приходит сомневаться в том, чему их учат. Образование не учит, каким образом познать самого себя, раскрыть и развить свою собственную индивидуальность; не обучает морали глубоко и содержательно; задает ментальные границы, сужающие возможности учащегося только тем, что находится внутри них; не уделяет должного внимания проблемам, способным затруднить обучение; не учит преодолевать уровень сублиминального восприятия, чтобы человек мог обучаться правильно, то есть без ограничений, так как самим преподавателям это неизвестно [2, с. 48-49].
Соммэр предупреждает, что ставка на современные информационные технологии в образовании как на панацею, способна сформировать мир неграмотных роботов, потому что при этом меньше всего задействуется сознательная часть индивида [2, с. 49].
Между тем сегодня в российской образовательной практике доминируют представления, что технологическая эффективность знаний якобы прямое следствие их истинности. Сторонники технократического подхода в образовании, которые чувствуют за спиной мощную поддержку Власти, предлагают сфокусировать его содержание и методы на формировании у взрослеющего человека умений оперировать информацией, мыслить и действовать прагматически. Подобный подход вызывает множество возражений. Справедливо указывается, что технизация образования опасна пассивизацией сознания, снижением эмпатии, способности к сопереживанию, высоким риском инфантилизации, аддикции, восприимчивости учащихся к манипулятивным воздействиям. Техническая продвинутость школьников нередко оборачивается их эмоциональным и духовным оскудением. Непродуманная, стихийная технизация образовательного пространства, по сути, укрепляет объектное Я, способствует элиминации уникального в личности, вымыванию из душевной структуры метафизических, трансперсональных потребностей, а значит - более глубокому погружению в согласованный транс.
Сегодня учебная успешность индивида все теснее смыкается с его технико-информационной компетентностью, которая, в свою очередь, становится необходимым условием его социальной успешности. Между тем, по справедливо утверждению Д.С. Соммэра, наивысший успех - это успех духовный, а не социальный. Это победа человека на пути эволюции сущности, что является наивысшим благом, к которому только может стремиться человек [2, с. 21].
Литература
1. Дейкман А. Наблюдающее Я / Пер. с англ. Ю. Артемова, Ю. Аранов. М.: «Эннеагон Пресс», 2007. 252 с.
2. Соммэр Д.С. Мораль XXI века: Пер. с исп. М.: Издательство «Кодекс», 2017. 480 с.
3. Тарт Ч. Пробуждение: Преодоление препятствий к реализации человеческих возможностей / Пер. с англ. под ред. А. Киселева. М.: АСТ, 2007. 412 с.
Источник: Социальная психология в образовательном пространстве. Материалы II Всероссийской научно-практической конференции с международным участием (24-25 октября 2017 г.). - М.: ФГБОУ ВО МГППУ, 2017. - 472 с. |
Лекции и практикум по психологии