Ваш психолог. Работа психолога в школе.

Насретдинова Азиза Салаватовна магистрант
Насретдинов Айдар Ильдарович магистрант
Хайруллина Эльмира Робертовна д-р пед. наук, профессор, декан
ФГБОУ ВО «Казанский национальный исследовательский
технологический университет» г. Казань, Республика Татарстан

Аннотация: пандемия COVID-19 2019 года представляет собой вызов психологическому здоровью студентов и учащихся колледжей. Цель этого исследования состоит в том, чтобы провести анализ среди учащихся колледжей и вузов, с тем чтобы лучше понять психологические последствия пандемии COVID-19, такие как тревога, депрессия и стресс.

Ключевые слова: тревога, депрессия, стресс, травматическое расстройство, пандемия, COVID-19, высшие учебные заведения.

Инфекционные заболевания остаются одной из самых больших угроз здоровью и благополучию человечества. С декабря 2019 года новая инфекция COVID-19 быстро распространилась по всему Китаю и за его пределами [1]. Согласно статистическим данным, опубликованным Всемирной организацией здравоохранения, в 216 странах мира было зарегистрировано 16 523 815 подтвержденных случаев инфицирования COVID-19, при этом на 29 июля 2020 года было зарегистрировано не менее 655 112 случаев смерти. Пандемия привела не только к риску смерти от вирусной инфекции, но и к психологическим последствиям среди людей, особенно в силу долгосрочного характера пандемии, которая все еще развивается. Предыдущие исследования выявили глубокое и широкое психологическое воздействие инфекционных вспышек на лиц, переживших их, членов семей инфицированных пациентов, медицинский персонал и широкую общественность [2$ 3]. Сообщалось, что психологические последствия инфекционных заболеваний включают депрессивное настроение, тревогу, плохой сон, повышенный уровень страха и стресса, при этом посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) и депрессивные расстройства являются наиболее распространенными долгосрочными психологическими состояниями.
Психологическое воздействие пандемии COVID-19 на представителей молодежи, учащихся в университетах и колледжах, по-видимому, гораздо сильнее, чем на взрослых, поскольку они более уязвимы к негативным последствиям стресса. После вспышки пандемии большинство вузов были закрыты, а учащиеся должны были оставаться дома. Снижение уровня социального взаимодействия, ограничение пребывания дома, трудности в обучении, существенные изменения в распорядке дня, страх перед болезнью, скука могут создать драматические психологические последствия для молодых людей. Мотивация к развитию и гормональные изменения делают молодежь очень привязанными к группам сверстников, что затрудняет их изоляцию дома. Например, во время эпидемии тяжелого острого респираторного синдрома (ТОРС) в ходе перекрестного исследования было выявлено, что психические заболевания у населения в целом связаны с более молодым возрастом. Психологическое воздействие COVID-19 на молодых ребят вызывает серьезную озабоченность во время вспышки и после нее. Настоящее исследование было направлено на изучение депрессивных, тревожных, стрессовых и связанных с травмой дистрессовых симптомов у группы учащихся младших и старших классов средней школы.
Пандемия COVID-19 может рассматриваться как острый, крупномасштабный и неконтролируемый стрессовый фактор, который окажет значительное воздействие на психическое здоровье людей. Однако мало что известно о том, как молодые люди справляются с острыми крупномасштабными стрессовыми факторами, такими как пандемия COVID-19. Накопленные данные свидетельствуют о том, что различные стратегии преодоления связаны с различными исходами адаптации после травмы. Как правило, существует два типа стратегий преодоления: активная и пассивная. Активное преодоление предполагает активное принятие мер по снижению стресса, таких как решение проблем, планирование и когнитивная перестройка, в то время как пассивное преодоление предполагает игнорирование и избегание источников стресса, таких как отказ и употребление наркотиков. Мы ожидали, что у студентов с положительной реакцией на выживание будут лучшие результаты в плане психического здоровья во время пандемии COVID-19 [2].
Еще одним потенциальным фактором, влияющим на психологический исход молодежи и студентов в случае пандемии COVID-19, является жизнестойкость. Конструкция жизнестойкости относится к способности поддерживать положительное психическое здоровье перед лицом невзгод или стресса. Высокий уровень сопротивляемости обеспечивает защиту от различных психических заболеваний. Например, более высокая устойчивость у учащихся в возрасте 19-21 лет связана с более низким уровнем депрессии, стресса и тревоги. При борьбе со стрессом, вызванным пандемией COVID-19, ожидается, что молодые люди с высоким уровнем сопротивляемости будут иметь положительное психическое состояние.
Для оценки психологического воздействия пандемии COVID-19 на учащихся колледжей и вузов было проведено перекрестное сетевое исследование [3] Мы предполагаем, что положительное преодоление и высокий уровень сопротивляемости являются факторами, защищающими психическое здоровье от последствий пандемии COVID-19.
Насколько нам известно, в этом исследовании впервые исследуются психологические последствия пандемии COVID-1 9 и факторы ее влияния на учащихся колледжей и вузов. Вследствие исследования выделяется несколько важных результатов. Во-первых, результаты выявили значительные уровни психологических последствий пандемии COVID-19. Во-вторых, были обнаружены схожие и различные закономерности в поведении учащихся колледжей и вузов. У студентов колледжей и первых курсов вузов была аналогичная распространенность депрессии и связанных с травмой дистрессовых симптомов, а у студентов старших курсов вузов и магистров распространенность тревожных и стрессовых симптомов была выше, чем у студентов колледжей и первых курсов вузов. В-третьих, положительное выживание и жизнестойкость были защитными факторами депрессии, тревоги и стрессовых симптомов как у младших, так и у старших школьников, в то время как отрицательное выживание было фактором риска депрессии, тревоги и стрессовых симптомов в обоих образцах. Для дистресса, связанного с травмой, резистентность была защитным фактором, отрицательное преодоление было фактором риска в обеих выборках, в то время как положительное преодоление было защитным фактором для учащихся младших классов, но не для старшеклассников.
Пандемия COVID-19 - это глобальное событие, которое оказало беспрецедентное воздействие на повседневную жизнь учащихся. Сокращение распространения вируса требует от людей ограничения физического контакта с другими людьми путем вовлечения в социальную дистанцию. Цель настоящего исследования состояла в изучении мотиваций молодых ребят к социальному дистанцированию и того, как эти мотивы связаны с их воспринимаемой степенью социального дистанцирования, психическим здоровьем и социальным здоровьем. Молодежь одобряет различные просоциальные, контрольные и самостоятельные мотивы социального отчуждения, включая социальную ответственность, нежелание лично заболеть или заболеть другими, соблюдение государственных или родительских правил и рекомендаций сверстников, а также отсутствие альтернативных видов деятельности. Эти мотивы по-разному связаны со степенью социального отчуждения, а также с депрессивными симптомами, тревожными симптомами, тяжелым бременем и принадлежностью.
Молодые люди, обучающиеся в вузах чаще всего сообщали о том, что они занимались социальным дистанцированием по просоциальным причинам, включая признание того, что социальное дистанцирование является социальной ответственностью и призвано содействовать тому, чтобы другие не заболевали. Кроме того, мотивация, связанная с социальной ответственностью, ассоциируется с усилением социальной дистанцированности. Эти результаты расширяют предыдущее исследование, которое указывает на то, что ценности социальной ответственности подростков были связаны с более активным дезинфицирующим поведением и менее скромным поведением в течение недели после того, как COVID-19 была объявлена национальной чрезвычайной ситуацией, как в США [4]. Напротив, молодые люди, указавшие на то, что они занимались социальным дистанцированием, поскольку у них не было альтернатив, сообщили о меньшей степени социального дистанцирования. Молодые люди, мотивированные отсутствием альтернатив, могут участвовать в социальном дистанцировании только в том случае, если это удобно и не противоречит более привлекательному опыту. Важно отметить, что молодые люди, сообщившие о том, что они занимались социальным дистанцированием в силу правительственных санкций или родительских правил, также в большей степени занимались социальным дистанцированием, чем те, кто не одобрял эти мотивы. Эти выводы обещают повысить эффективность работы местных органов власти и родителей по содействию соблюдению подростками рекомендаций по социальному дистанцированию.
Мотивы, побуждающие молодежь к участию в социальном дистанцировании, были связаны с их психическим и социальным здоровьем во время пандемии COVID-19. Например, молодые люди, которые занимались социальным дистанцированием, чтобы избежать личной болезни, сообщали не только о большем беспокойстве, но и о меньшей обременительности. Было показано, что угроза, связанная с заболеванием, вызывает у молодежи чувство тревоги, и аналогичные процессы могут происходить во время пандемии COVID-19. С другой стороны, молодые люди, испытывающие более сильную тревогу, могут уделять больше внимания своему личному здоровью и, таким образом, участвовать в социальном дистанцировании как средстве самозащиты. Несмотря на догадки, молодые люди, которые дистанцируются от общества, чтобы избежать личной болезни, также могут быть более обеспокоенными или бдительными, вызывая меньше беспокойства со стороны членов семьи и давая им меньшее ощущение обременительности. Молодые люди, которые занимались социальным дистанцированием, чтобы избежать социальных суждений, сообщали о большем количестве симптомов беспокойства, а те, кто занимался социальным дистанцированием по рекомендации друзей, сообщали о большем количестве депрессивных симптомов. Прошлые исследования показывают, что молодые люди, страдающие симптомами, более чувствительны к социальным суждениям или отторжению со стороны сверстников [5], что может объяснить эти выводы. Наши результаты показывают, как связь между депрессивными симптомами и социальными суждениями среди молодежи может развиваться в период повышенного социального отчуждения.
Примечательно, что мы не обнаружили свидетельств того, что контрольные мотивы социального дистанцирования (т.е. государственные или родительские правила, если студенты живут в родительском доме и все еще находятся под опекой родителей в финансовом плане) негативно связаны с психическим или социальным здоровьем. Скорее, молодые люди, сообщившие о социальном дистанцировании из-за родительских правил, также сообщили о том, что они чувствуют себя более причастными. Родительский контроль обычно положительно коррелирует с большей теплотой. Потенциально, молодежь может интерпретировать родительские правила о социальном дистанцировании как отражение тепла, заботы и заботы о своем благополучии. Возможно также, что молодые люди с более сильным чувством принадлежности скорее будут следовать родительским правилам.

Список литературы
1. Хайруллина Э.Р. Принципы педагогической концепции проектно-творческой деятельности студентов // Высшее образование сегодня. - 2007. - №9. - С. 66-68.
2. Хайруллина Э.Р. Интеграция личностно-ориентированного и акмеологического подходов с ориентацией студентов на саморазвитие конкурентоспособности // Педагогическое образование и наука. - 2007. - №6. - С. 18-23.
3. Хайруллина Э.Р. Формирование общих компетенций при изучении русского языка и литературы учащихся высшего учебного заведения / Э.Р. Хайруллина, И.В. Вяткина, А.С. Иксанова [и др.] // Инновации в образовании. - 2017. - С. 126-132.
4. Насретдинова А.С. Выявление эффективных инструментов развития молодежного туризма в Российской Федерации / А.С. Насретдинова, Э.Р. Хайруллина // Вестник Марийского государственного университета. - 2019. - Т. 13. - №4 (36). - С. 502-509.

Источник: Педагогика, психология, общество: новая реальность : сборник материалов Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием (Чебоксары, 22 января 2021 г.). - Чебоксары: ИД «Среда», 2021. - 364 с.