Ваш психолог. Работа психолога в школе.

3.1. Объясните, каково соотношение субъективных и объективных факторов в проблеме клиента. Прочитайте предложенный фрагмент. Ответьте на вопрос героя, отец которого, оставивший его мать, был известным в городе любителем женщин.

«Тема справедливости занимала и самого Джека.
- Ведь это же несправедливо, если я превращусь в папу, - сказал как-то мальчик миссис Макквот. С ней он всегда был откровенен... - Миссис Макквот, скажите, пожалуйста, вот вы как думаете - я стану как папа или нет? <...>

- Джек, если и вправду выйдеттак, что ты станешь таким же, как папа, запомни - не вини его в этом.
- Но почему?
- Видишь ли, человек делается жертвой обстоятельств только и исключительно по собственной, понимаешь, по собственной воле. Ну, еще иногда по воле Божьей.
Слава Богу. следующий вопрос. услышали лишь уши миссис Макквот и стены часовни.
- Скажите, а если у человека на уме один только секс, каждую минуту, - это воля Божья или что?» (Ирвинг Д. Покуда я тебя не обрету. - М.: Иностранка, 2008. - С. 215-216).

3.2. Воспользовавшись приведенными отрывками, объясните смысл и функции проблемной рефлексии. В какой мере, с вашей точки зрения, обычный человек владеет проблемной рефлексией? Как вы считаете, помогает или мешает психологу развитая проблемная рефлексия клиента?
1. В сон мне - желтые огни,
И хриплю во сне я:
- Повремени, повремени, - Утро мудренее!
Но и утром все не так,
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьешь с похмелья.
В кабаках - зеленый штоф,
Белые салфетки.
Рай для нищих и шутов,
Мне ж - как птице в клетке!
В церкви смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан.
Нет! И в церкви все не так,
Все не так, как надо.
Я - на гору впопыхах,
Чтоб чего не вышло.
А на горе стоит ольха,
А под горою вишня.
Хоть бы склон увить плющом,
Мне б и то отрада,
Хоть бы что-нибудь еще...
Все не так, как надо!
Я тогда по полю, вдоль реки.
Света - тьма, нет бога!
А в чистом поле васильки,
Дальняя дорога.
Вдоль дороги - лес густой С бабами-ягами,
А в конце дороги той - Плаха с топорами.
Где-то кони пляшут в такт,
Нехотя и плавно.
Вдоль дороги все не так,
А в конце - подавно.
И ни церковь, ни кабак - Ничего не свято!
Нет, ребята, все не так,
Все не так, ребята! (В. Высоцкий. Моя цыганская)
2. «Она никогда не ощущала особых родственных связей с родителями и братьями, и в детстве ей казалось странным, что семья столь щедро уделяет ей свое внимание; а потом в определенный момент этот поток любви вдруг иссяк, превратившись в ожидание. Все словно ждали от нее, что она (причем достаточно быстро) сумеет воспользоваться той впитанной в себя любовью, которую дарила ей семья, а затем (может быть, в течение несколько более продолжительного периода) выполнит определенные обязательства, которые любящая семья на нее возложила. Когда Дженни разорвала эту цепь, поменяв престижный Уэлсли на самое заурядное учебное заведение и работу обычной медсестры, она сразу оказалась как бы вне семейного круга, а семья, словно ей не оставалось ничего другого, отнюдь не спешила ее в этот круг вернуть. Для семьи Филдз было бы куда лучше, если б Дженни, бросив Уэлсли, стала, например, врачом или еще студенткой вышла замуж за врача. Каждый раз, приезжая домой и встречаясь с родителями и братьями, она чувствовала, что всем им в обществе друг друга становится все более и более неуютно. Они словно проходили весьма странный и мучительно долгий процесс отчуждения. Это, должно быть, характерно для всех семей на определенном этапе, думала Дженни» (Ирвинг Д. Мир глазами Гарпа. - М.: Иностранка, 2007. - С. 11-12).
3. «Роланд считал, что родился слишком поздно. Он едва застал разлитые в воздухе возбуждение, непоседливость, юность, бодрость, ушедшие вместе с шестидесятыми, - радостную зарю нового дня, который заранее представлялся ему и его сверстникамдовольно-таки тусклым. <...> В богатые возможностями шестидесятые он бы и сам не заметил, как в два счета сделал карьеру, но времена изменились: он уже поставил на себе крест и склонился к мысли, что сам виноват в своих неудачах» (Байетт А. Обладать. - М.: Гелеос, 2006. - С. 20-21).
4. Говорили - ладно, потерпи,
Время - оно быстро пролетит.
Пролетело.
Говорили - ничего, пройдет,
Станет понемногу заживать.
Заживало.
Станет понемногу заживать,
Буйною травою зарастать.
Зарастало.
Время лучше всяких лекарей,
Время твою душу исцелит.
Исцелило.
Ну и ладно, вот и хорошо,
Смотришь - и забылось, наконец.
Не забылось.
В памяти осталось - просто в щель,
Как зверек, забилось. (Ю. Левитанский)
5. «...Я понял, что пришло время переосмысления. Я так многого не замечал. игнорировал необычайной важности импульсы, которые посылала мне жизнь. Речь о самых разных вещах, но в первую очередь о спонтанности и интуиции. Где-то там во мне таится неукротимое оригинальное творческое начало, но я всегда сдерживал его, не позволяя прорваться на поверхность; хуже того, я упорствовал и более или менее явно отрицал его существование. А дело в том, что мне никогда недоставало духу заглянуть в себя. Это должно звучать странно, учитывая, сколько сотен часов я проговорил с психотерапевтом, но, стремясь проникнуть в глубины своей личности, я погружался в бездонный мрак, и его беспросветность так чудовищно пугала меня, что всякий раз я немедленно выныривал. <...> Поставив на объективизм и умеренность, я в реальности пренебрег подлинностью, живостью, биением жизни; как сказал кто-то, слона-то я и не приметил. Поэтому все мои труды и проекты грешили стерильностью, оттого я и сам стерилен, в смысле бесплоден. Это не самый легкий момент человеческой жизни - увидеть, что ты собственноручно выхолостил себя. Я длил отношения, у которых не было будущего, потому что я. рассматривал их как удобные и хорошо просчитанные, но я не искал любви как таковой, как чистой первобытной страсти, которой отдаются просто так. Самообманом я добился в жизни устойчивости, так называемого положения, добился единственно потому, что альтернатива, то есть мрак, одиночество и хаос, пугала меня в тысячу раз больше, чем та неопасная и вроде бы несущественная ложь, которой я вынужден был морочить голову себе и своей партнерше, чтобы все шло без сбоев. Мне больно оттого, что я осознал это с таким невосполнимым опозданием, что я заигрался и дотянул игру до момента, когда без горечи и обвинений из нее уже не выйти. <...> Я чувствую, что не могу больше жить во лжи, и я готов действовать сообразно этому чувству. Сегодня. Прямо сейчас я намерен сделать первый шаг к новой жизни, которая видится мне небезоблачной, возможно, исполненной сомнений и неуверенности, но в которой я впервые стану сам себе господином. Многим вещам мне придется учиться заново, если не впервые, но, во-первых и главных, я должен научиться смотреть и слышать! Да, слышать! Я понимаю, что мне говорят, но слышу ли я людей? Реже редкого, ибо я был занят тем, что излагал и отстаивал свою позицию. А менее всех я прислушивался к себе, к сигналам моего бессознательного, к задвинутым туда страданиям и подавленным желаниям, вытесненным из моих стерильных, вы- мороченных будней. Я не прислушивался к чувствам ни других людей, ни своим, но теперь я все исправлю. Доверюсь чувствам, отдамся им, какими бы неприятностями и переживаниями это ни обернулось. <...> Одним из следствий окажется то, что я встану на новый путь, который всегда считал для себя закрытым: я превращусь в художника. Я отойду от функциональности - теперь мне недостаточно ее одной, я посвящу себя выявлению красоты предметов, их субъективной сущности. я чувствую себя свободным, как никогда раньше» (Эгген Т. Декоратор (Книга вещности). - СПб.: Амфора, 2005. - С. 321-325).

3.3. Решение проблемы возможно как ее преодоление, как отреагирование, как вызревание и завершение, как ее принятие. Рассмотрите перечисленные проблемные ситуации и предположите, какое решение возможно для каждой из них.
1. А., учительница английского языка из маленького провинциального городка, одна воспитывала сына, смогла дать ему хорошее образование. Он окончил МГИМО с отличием и сразу был принят на работу в Министерство иностранных дел. Его карьера складывалась стремительно. Он женился, у А. появились две внучки, в которых она души не чаяла. Сын был привязан к матери, во всем был ей опорой, часто навещал ее, а девочки каждое лето проводили у бабушки на даче. Все складывалось как нельзя лучше, и А., выйдя на пенсию, подумывала о том, чтобы перебраться в Москву, поближе к сыну и его семье. Но все оборвалось внезапно. Сын с семьей был командирован во Францию, где они попали в автомобильную катастрофу. Выжила только невестка, но после смерти близких ее и А. связывало только горе. Страшная потеря лишила жизнь А. смыслов. В тяжелой депрессии она обратилась за помощью к консультанту...
2. Роман Б. и В. развивался стремительно. У них было много общего - оба из детского дома, оба из провинции, оба изо всех сил стремились достичь благополучия. Познакомившись в компании друзей на Рождество, они отпраздновали свадьбу уже на День святого Валентина. Б. нравились решительность, напористость В., его желание все решать самому, принимать на себя ответственность. Но после свадьбы черты характера В. стали нравиться ей меньше: она стала замечать, что муж стал чаще критиковать ее, делать замечания, всегда настаивать на своем, резко обрывать ее, если она хотела выразить свое мнение. Он настоял, чтобы Б. бросила университет, посвятив всю себя семье, а позже и работу. Когда на свет появилась дочка, В. стал ревновать ее к ребенку, требовать к себе больше внимания, начал оскорблять и унижать ее, проводя сравнения с другими женщинами не в пользу Б. Дошло дело до шумных ссор с оскорблениями и побоями, ломанием мебели, битьем посуды. Соседям, уставшим от скандалов, не раз приходилось вызывать наряд милиции. Но это не останавливало В. Дальше - больше, и вскоре В. уже мог посреди ночи выставить Б. с ребенком из дома. Сначала Б. старалась все стерпеть, не перечить мужу ни в чем, потакать всем его требованиям, но жизнь ее и дочери становилась невыносимой, Б. жила в постоянном страхе за себя и дочь. Б. обратилась за помощью к психологу.
3. Г. еще подростком увлекся компьютерами и, казалось, знал о них все. Не было такой проблемы, с которой он не смог бы сладить. Г. планировал, получив образование, связать свою жизнь с компьютерной техникой и уже в студенческие годы получил хорошее место в солидной фирме, где считался одним из перспективных специалистов. Но сразу после окончания обучения Г. был призван в армию, где получил травму, в результате которой ему пришлось ампутировать кисть правой руки. Он стал инвалидом. Жизнь со всеми его планами, как решил Г., рухнула: ему никогда теперь не стать тем, кем он хотел и мог стать. Видя мучения сына, его мать посоветовала обратиться к консультанту...
4. Супруги Д. и Е. были вполне благополучной парой с десятилетним стажем семейной жизни. Единственное, что омрачало их счастье, - отсутствие детей. Несколько лет настойчивого лечения дали возможность Д. забеременеть, и вскоре на свет появился их маленький Ж. Но радость родителей оказалась недолгой - врачи обнаружили у Ж. синдром Дауна. И вся их счастливая жизнь пошла прахом: Д. и Е. стали ссориться, обвиняя друг друга в случившемся, Е. замкнулся в себе, стал подолгу задерживаться на работе, взвалив все обязанности по уходу за ребенком на Д., он стеснялся выходить с Ж. на прогулку, всячески избегал общения с ним. А чуть позже заговорил о том, чтобы отдать ребенка на попечение государства. В отчаянии Д. пришла на прием к консультанту.
5. 3. был влюблен в И. еще со школы, и она отвечала ему взаимностью. Провожая 3. в армию, И. обещала его дождаться. 3. забрасывал И. письмами и поначалу получал от нее не менее пылкие ответы, но потом письма от И. стали приходить все реже, и от матери 3. узнал, что она вышла замуж и уехала в соседний город. 3. очень страдал, но со временем смирился с потерей И. Вернувшись из армии, 3. окончил университет, начал работать и женился на К., когда им обоим было уже за тридцать. Их брак был спокойным, уважительным, крепким, надежным. Вместе они основали небольшой, но процветающий торговый бизнес. Через несколько лет у 3.
и К. родился сын, а позже - близнецы-дочки. Жизнь, как считал 3., вполне удалась и без страстной любви. Все эти годы он не делал никаких попыток встретиться с И., узнать, как она живет, хотя до конца и не смог ее забыть. Но вот через много лет он случайно увидел И. и понял, что его чувства к ней не угасли. И она снова ответила ему взаимностью. Между ними, уже сорокалетними семейными людьми, завязался страстный роман, которому 3. отдавался целиком, забыв обо всем. Сильная привязанность 3. к И. заставила его задуматься о том, чтобы оставить семью, но долг и ответственность удерживали его от этого шага. Друг посоветовал 3. не торопиться с принятием такого важного решения и сначала поговорить с консультантом...
6. Л. вышла замуж за сорокалетнего М., когда ей было чуть больше 18 лет. Уехав вместе с мужем на Север, далеко от родительской семьи, она полностью посвятила себя М. и его карьере. В семье рано появились дети, и Л., поглощенная материнством и семейными делами, не получила никакого образования и, как любила сама повторять, «ни дня не работала». Мужа она считала образцом супружества, «головой», «хозяином», гордилась им и не мыслила себе жизни без него. У М. были вполне традиционные взгляды на семью, которые Л. полностью разделяла: он считал, что муж должен работать и обеспечивать благополучие семьи, в которой должно быть не меньше пяти детей, а жена должна быть хранительницей семейного очага. В 45 лет М. стал директором крупного государственного предприятия. В семье, как и планировалось, родилось пятеро детей, каждый из которых, как и Л., никогда ни в чем не получал отказа. М. всегда горячо болел за свое дело и отдавал ему все силы, пренебрегая отдыхом, не считаясь с усталостью и нездоровьем, стремясь лично решать все проблемы и преодолеть все препятствия. Это не прошло даром, и после тяжелого инфаркта М. скоропостижно скончался в 51 год. Л. осталась с пятью маленькими детьми на руках - без образования, без работы, без стабильного дохода. Не зная, что делать, как жить дальше, она обратилась к консультанту.

3.4. Определите локус перечисленных жалоб клиентов. Определите, в чем сами клиенты видят свою проблему. Почему клиенты склонны ставить себе самодиагноз?

1. «Я устала жить в постоянной борьбе с собой. Все, буквально все против меня. За что ни возьмусь, все заканчивается неудачей. Я уже просто жду поражения в любом деле, даже в том, в котором раньше преуспевала».
2. «Все мои беды начались после того, как я пришла сюда работать, - и бессонница, и плохое настроение, и потеря работоспособности, а вот теперь и астма эта... Понимаете, на предыдущей работе у меня со всеми были хорошие отношения, да и начальство с пониманием относилось - не только ко мне, а ко всем. Работалось легко, я себя на работе чувствовала как дома. А здесь такая тяжелая атмосфера в коллективе! Все боятся, все друг за другом следят, доносят. Атмосфера подозрительности и преследования. И начальник - как Тараканище у Чуковского, чуть что - штрафы, выговоры, наказания, в командировки вне очереди гоняет. Теперь вот квартальной премии лишил.»
3. «Я просто не смогла его удержать, хотя любила и продолжаю любить. Мы еще когда познакомились, я знала, что это ненадолго. Такого человека мне не удержать. Что я? Серая мышка, рядовой товарищ, середнячок. Что я могла ему дать? Чем зацепить? А он - необыкновенный, таких больше нет. А мне других не надо, только его».
4. «Может быть, это я как-то неправильно себя веду, что у меня с детьми постоянные стычки? Но меня мои родители всегда воспитывали в строгости, и я детей стараюсь держать построже. Я их не то чтобы ограничиваю, но требую, чтобы во всем был порядок, чтобы все жили по правилам».
5. «Это его мать разрушила нашу любовь, я ее за это ненавижу. Она и сразу была против того, чтобы мы жили вместе. Дня не проходило, чтобы она не приходила к нам, не поучала меня. Через весь город ездить не ленилась, так ревновала меня к сыночку своему любимому! Ходила по квартире, пальчиком пыль трогала - всем показывала, в мои кастрюльки заглядывала, принюхивалась, все меня наставляла, что он любит, чего не любит. А он ведь меня просто так любил - какую есть! Она же ему постоянно нашептывала: то не то, это не это. Знаете, она как будто соревновалась со мной, боролась за его любовь. Ну где мне ее победить - она его тридцать лет до меня любила! В общем, восстановила она его против меня. Ушел - даже беременность моя его не остановила...»
6. «Он у меня хороший, старательный мальчик. Знаете, сколько он за уроками корпит! И математику он любит, книжки в библиотеке дополнительные берет, какие не всякий студент читает, не то что школьник! А оценки все время низкие, все время придирки, замечания. Я думаю, это учительница его невзлюбила. Он из кожи вон лезет, чтобы доказать ей, что он все знает не хуже других. И сколько ни старается, все зря! Другие промычат два слова - и пятерка готова, а мой должен выложиться по полной, да и то. Знаете, я думаю вот что: в этой школе все больше детишки состоятельных родителей - подарочки там, конвертики, услуги. А мы с мужем простые люди, лишних денег нет. Да и зачем нам эти хитрости? Только слепому не видно, что у мальчишки есть способности! А она ему оценки занижает. Вот он и мучается, все старается выше головы прыгнуть. Весь ушел в эту математику, как будто от ее пятерок его жизнь зависит.»

3.5. М. А. Гулина предлагает свести запросы клиентов к четырем основным вариантам.

Клиенты могут хотеть: 1) изменить ситуацию; 2) изменить себя так, чтобы адаптироваться к ней; 3) выйти из ситуации; 4) найти новые способы жить в этой ситуации. Разделите предложенные запросы по этим четырем группам. Свой выбор аргументируйте.
1. «Я одна воспитываю сына. Я очень его люблю, и он ко мне сильно привязан. Но я понимаю, что он взрослеет, ему скоро шестнадцать, и, наверное, пора как-то менять отношения с ним. Надо, чтобы он стал самостоятельнее, что ли.»
2. «Я совсем не умею общаться с другими, особенно с девушками. Научите меня, как избавиться от застенчивости».
3. «Мы с женой полгода назад развелись, точнее, она сбежала от меня к другому мужику. А живем-то мы в одном доме, и видеть ее с другим мне невыносимо! Скажите, может, мне куда уехать, может, на Север податься, чтобы ее забыть? А так она каждый день мне на глаза попадается, только душу травит... Боюсь, я что-то сделаю - или с ней, или с ее хахалем, или с собой».
4. «Я два года назад ушла на пенсию. Сначала радовалась, думала, буду заниматься внуками, огородом, ремонт сделаю, книжки стану читать. А получилось так, что ремонт сделали, огород не круглый год, а детям-внукам я особо и не нужна уже - выросли они, хотят жить по-своему. Вот только книжки и остались. Так и выходит, что целыми днями ищу себе занятие, маюсь от собственной ненужности».
5. «Полгода назад умер мой муж. Мы за ним жили как за каменной стеной. А жизнь после него - сплошные проблемы. Верите, я сама и гвоздя забить не умею. Как мне жить, где искать помощи?»
6. «У моей дочери в школе никак не ладятся отношения с одноклассниками. Вы не подумайте плохого, она у меня отличница, умница. Только вот как-то не дружат с ней дети. Может, ее в другую школу перевести? Так мы уже одну школу поменяли. Что делать? Как ей помочь?»
7. «Мой муж получил на заводе травму и стал инвалидом. Теперь он не то что работать не может, а за ним самим уход нужен. Теперь весь дом, все заработки, все заботы - все на мне. А какая жизнь с инвалидом? Он стал злой, на все раздражается, выпивать начал, на меня огрызается, ревнует к любому полноценному мужику, скандалит. Не живем, а маемся. Детей у нас нет, одно только чувство долга и держит: вроде пока здоровый был - любила, жили душа в душу, а стал инвалидом - никому не нужен. Я и сама не знаю, нужен он мне такой или не нужен.»
8. «Мой сын плохо успевает в школе. Не скажу, что он глупый, он соображает неплохо, но очень уж невнимательный, легко отвлекается. У него в одно ухо влетает, а в другое вылетает. Я уж и наказывала его, и контролировала, да все без толку. Что нам сделать, чтобы он научился сосредоточиваться, стал внимательнее?»
9. «Мы с мужем ровесники и женаты уже почти двадцать лет. Но последнее время я стала замечать, что муж заглядывается на других женщин, помоложе. Он иногда мне замечания делает - как одеться, как накраситься, а раньше ничего такого не было. Мне кажется, он меня стесняться начал. А тут еще до меня стали слухи доходить, что.. ну, в общем, у него другая женщина появилась. Что мне делать?»
10. «Мой сын появился на свет с родовой травмой, и у него отставание в развитии. Когда муж узнал об этом, он нас бросил, сказал, что ему нужны здоровые наследники. Поскольку он довольно состоятельный человек, от него у нас хорошая большая квартира, есть машина, загородный дом, финансово мы вполне обеспечены. Он дает достаточно денег на содержание сына, да и мне помогает деньгами, хотя я тоже работаю, недавно купил на мое имя акции. Благодаря бывшему мужу мы, в общем, ни в чем не нуждаемся. Много лет я жила одна, посвятив себя сыну, но вот полгода назад за мной начал ухаживать один человек. Вроде он меня любит, и сына принимает, и сын к нему привязался. Но, понимаете, раньше мужчин отпугивало то, что у меня ребенок-инвалид... И сейчас меня не оставляет мысль, что у него есть какая-то корысть, а вовсе не чувства к нам, ведь денег у него особых нет, квартиру он снимает, сам из области.»
11. «Мы с мужем, двумя сыновьями и дочерью почти всю жизнь прожили в двухкомнатной квартирке, в вечной тесноте. И вот недавно купили наконец трехкомнатную квартиру. Только я почувствовала свободу, у нас с мужем впервые за многие годы появилась отдельная спальня, как тяжело заболела свекровь, и муж перевез ее из деревни к нам. Она лежачая больная, требует ухода. Пришлось выделить ей отдельную комнату. А мы снова в тесноте, снова друг у друга на головах, а тут еще больной человек. Я вся издергалась, измучилась. Ну неужели так вся жизнь и пройдет?! Мне по вечерам домой не хочется приходить! Мне должно быть стыдно, но я себя ловлю на мысли, что жду, когда свекровь умрет. А ведь неизвестно, сколько она еще протянет, сколько лет мне еще так жить.»
12. «Я уже давно работаю в нашей фирме, почти двадцать лет. Мне нравится моя работа, я хорошо с ней справляюсь и не раз слышал в свой адрес лестные отзывы. Но вот подняться по служебной лестнице за эти годы мне никак не удается. Если и появляется вакансия повыше, на нее берут кого-нибудь другого, и далеко не всегда более опытного, ответственного и заслуженного человека, чем я. В общем, особых перспектив оставаться здесь я уже не вижу, но и уйти сейчас и потерять работу страшновато, мне ведь уже далеко за сорок. Может, что-то посоветуете? Может, сходить поговорить с начальством?»

3.6. Сформулируйте несколько гипотез в отношении каждого из перечисленных запросов. Поясните, на основании каких содержательных элементов запроса эти гипотезы были вами выдвинуты.
1. «Мы с мужем женаты уже 10 лет, у нас есть 7-летний сын, а в прошлом году родилась дочка. Сын всегда был очень спокойным, послушным ребенком, дружелюбным, приветливым, покладистым. У нас с ним не было никаких проблем, на которые обычно жалуются родители, - никаких капризов, никаких требований повышенного внимания к себе, никаких трудностей с едой, никаких проблем в школе. Мы вообще считали его идеальным ребенком! А когда пошел в школу - мы стали особенно гордиться им, он первый ученик в классе. Но вот в последнее время его словно подменили - постоянно появляются какие-то претензии, обиды, капризы, он все время ссорится со мной и отцом; то, что раньше любил, - разлюбил, и в школе как-то стал хуже учиться, учительница стала на него жаловаться. И что самое ужасное - он стал исчезать из дома. Уйдет погулять - и нет его, мы, бывает, обегаемся, обкричимся, пока он появится. Или в школе старается задержаться допоздна, специально вовремя не приходит. Мы уже и наказывали его, муж разъяснительные беседы вел... Но ситуация становится еще хуже, он как-то отдаляется от нас».
2. «Я много лет проработала бухгалтером на фабрике резиновых изделий. Фабрика маленькая, и жили мы в маленьком городе, где все друг друга знают, отношения почти родственные, со всеми дружишь. А в прошлом году мы переехали в райцентр.
Теперь я работаю в бухгалтерии университета. И что-то не ладится у меня там, чувствую, что не пришлась ко двору. Вроде и коллектив женский, и возраст у всех примерно одинаковый. И я стараюсь со всеми наладить хорошие отношения, помочь, если надо. А меня сторонятся, даже вроде бы как-то подсмеиваются надо мной, высокомерничают, могут обидеть походя... »
3. «Мой сын с детства любил рисовать, хотя в нашей семье никто никогда не рисовал. Я считаю, что у него талант, хотя сам он относится к своим работам спокойно - просто ему нравится рисовать. Рисунки у него всегда яркие, красивые, как новогодние открытки, и в детском саду, и в младших классах их всегда на выставки представляли. Я отвела его в художественную школу, принесла его самые лучшие работы, но преподаватели отнеслись к ним как-то прохладно, сказали, что так, как он, рисуют многие дети, дарование у него небольшое. В школу его, конечно, приняли - по моему настоянию, но я замечаю, что преподаватели больше уделяют внимания другим детям, а мой - на последних ролях: и на выставках теперь не его рисунки, и на конкурс в Италию отправили рисунки других. Я переживаю. Мне кажется, ребенка затирают, я должна ему как-то помочь, поддержать его талант».
4. «Мне всегда казалось, что у моих родителей прочный брак, что они любят друг друга, и мы с сестрой гордились нашей семьей. Родители наших знакомых ссорились, разводились, у некоторых появлялись отчимы, но нас это, казалось бы, совершенно не касалось. Мы всегда были вместе - дружная семья, заботливые родители. Так и выросли. Мы с сестрой вышли замуж, у нас свои семьи, у родителей появились внуки, которых они очень любят. И тут как гром среди ясного неба - отец решил уйти от матери, причем бесповоротно и, самое главное, ни к кому, даже не к другой женщине, а просто уйти, уехать. Мать, конечно, да и мы все - в шоке. Она пытается его вернуть, но отец своего решения не меняет - он уже переехал от нее и полгода живет один в бабушкиной квартире. Мы с сестрой, конечно, на стороне матери, ездили к отцу, разговаривали с ним. Да все без толку. А ведь родителям уже за шестьдесят, новой жизни не построишь.»
5. «Мне скоро сорок, из них пятнадцать лет мы живем в гражданском браке с О. Она журналистка, работает на нашем местном телевидении. Я всегда знал, что я ей не пара - у меня даже образования-то толком нет, с малых лет на заводе, слесарем. Она и зарабатывает больше, и образованная, и с характером, и решительная. В общем, в нашей семье она - и голова, и шея, а я все больше по хозяйству - прибить-починить. Я никогда до конца не понимал, что она во мне нашла, но, в общем, жили мы хорошо, особенно, ну, вы понимаете, в сексуальном плане. Она никогда не хотела оформлять отношения, хотя я сразу был не против, у меня старинное воспитание - я всегда хотел, чтобы была большая семья, дети, дом - полная чаша, блины-пироги, лампа с абажуром, самовар... Но мы еще когда только сошлись, сразу договорились, что живем вместе, но каждый свободен делать что хочет, мы не посягаем на свободу друг друга. У нее часто командировки, всякие банкеты- фуршеты-встречи-интервью, но наши отношения она всегда называла своей “тихой гаванью”. Я-то, наверное, сильнее ее люблю, а я ее просто устраивал, а может, просто привязались мы друг к другу за столько лет. Ну, и вот, с возрастом появились у меня проблемы по мужской части, сначала помаленьку, ну а в прошлом году пришлось операцию сделать. Она, конечно, в больницу приходила и ухаживала по мере возможности, но вся наша жизнь как-то наперекосяк пошла. Командировки все чаще, по вечерам она все больше молчит, работает, читает или музыку слушает, может и вообще где-нибудь заночевать, иногда по нескольку дней домой не приходит и не звонит. В общем, как будто меня и нет, как будто бы дом наш - гостиница для нее, а я какой-то приживал при ней. Пробовал я и объясняться с ней, и даже скандалил, и уходить из дому пробовал. Но она и на разговор не идет, и ссориться не ссорится, уходит, а если меня нет по нескольку дней, она и не замечает этого. В общем, рушатся отношения, и яне знаю, что делать.»

3.7. Прочитайте литературные отрывки. Можно ли сказать, что за поведением и репликами героев для специалиста просматривается определенный психологический диагноз? Попробуйте его сформулировать. Какие содержательные компоненты текста позволяют предположить именно такой диагноз? Во всех ли случаях диагноз бывает столь же очевиден?
1. «За последние пятнадцать лет мне удалось сделать одно открытие. А именно: убийство - плевое дело. Это граница, такая же нелепая и произвольная, как любая другая черта, проведенная по земле. Как здоровенный знак по дороге к “Сент- Освальду” [закрытая школа для мальчиков] “ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН” <...>
Другой ребенок, возможно, испугался бы такого запрета. Но у меня любопытство взяло верх над инстинктом самосохранения. <...> Что случится, если я все-таки пройду?
Конечно, мне уже было известно, что школа закрыта для посторонних. <. > Там тебя может поджидать все, что угодно, - мины, ловушки, охранники, скрытые камеры. <...> И вот я сижу на почтительном расстоянии от границы и разглядываю запрещенную территорию. <...> Я решаюсь подойти ближе. <...> Вначале это щекочет нервы. Но недолго: в душе моей уже созрел бунт, и не хочется ограничиваться таким формальным проступком. Я осторожно ступаю на траву на той стороне. Ничего не случилось. <...>
И я иду дальше, вдоль изгороди и вверх по небольшому холму, туда, где растут деревья. Там высится другая надпись: “НАРУШИТЕЛИ БУДУТ ПРИВЛЕКАТЬСЯ К ОТВЕТСТВЕННОСТИ”. Но первый шаг уже сделан, и этой угрозе не остановить меня. <...>
И там, за деревьями, были люди - мальчики всех возрастов. Некоторые чуть старше меня, другие - взрослые, пугающие и самодовольные. Одни - в белых костюмах для крикета, другие - в шортах и разноцветных майках с номерами. одни сидели на ступеньках, другие беседовали, стоя под деревьями. Некоторые в темно-синих блейзерах и серых брюках, остальные в спортивных костюмах. Их разговоры, которые только сейчас донеслись до меня, казались щебетанием экзотических птиц.
Сразу стало ясно, что они совсем другой породы. Словно позолочены - не только солнечным светом и близостью к этому
чудесному зданию, но и чем=то менее материальным: налетом уверенности, неким таинственным сиянием. <...>
Понятно, что та граница - не просто черта на земле. Это барьер, переступить который не поможет никакая отвага, никакое желание. А я - просто никто; вдруг стало заметно, что у меня грязные джинсы, стоптанные кроссовки, изможденное лицо и тусклые волосы. Какая глупость - вообразить себя отважным исследователем. У меня нет права находиться здесь. Я - жалкое пошлое создание, мелкий шпион и воришка, грязное существо с голодными глазами и вороватыми пальцами. Заметят меня или нет, я всегда буду ничтожеством в их глазах. Да я такое и есть.
Итак, я из посторонних. Ну и что? Любое правило можно нарушить. Нарушение границы, как всякое преступление, остается безнаказанным, если его никто не видел. Слова, даже волшебные, так и останутся словами. Тогда мне это было еще непонятно, но в тот миг началась моя война с “Сент-Освальдом”. Он меня не берет? Тогда я возьму его. Возьму, и никто - даже отец - меня не остановит. Черта проведена. Еще одна граница, подлежащая нарушению. Еще одна граница, бросающая мне вызов. Это как убийство» (Хэррис Д. Джентльмены и игроки. - М.: Эксмо, 2006. - С. 16, 18, 19, 21, 22-23).
2. «Брак был обречен. После Вьетнама слишком много у меня было злости и обиды. <.> Вернулся - никого знать не хотел. В цивилизованную жизнь никак войти не получалось. Так долго был на войне, что гляжу и ни в чем не вижу смысла. Носить чистую одежду, здороваться, улыбаться, в гости друг к другу ходить, на машинах культурно ездить - не мог я в это войти. Не знал, как с людьми разговаривать, не знал, как “здрасте” сказать. Надолго отключился. Садился в машину, гонял вокруг без толку, в лес заходил, бродил по лесу - чудные дела. Я и от себя- то самого отключился. Ни черта не понимал, что со мной творится. Приятели мне звонят - я не отзваниваю. Они боялись, что я убьюсь на машине. Пил потому что. Пьяный садился за руль. <.> Происшествия? Да случись что, я и не почувствовал бы. <.> Люди на меня злились за всякое, а сами понятия не имели, что со мной творится, и я тоже понятия не имел - вот как оно было. <...> И я не один такой. Не воображайте, что я один. Тысячи и тысячи переживали то же самое. Тысячи и тысячи просыпались среди ночи и думали, что они опять во Вьетнаме. Тысячи и тысячи не отвечали на звонки друзей. Тысячи и тысячи мучились из-за поганых снов. <...> Подсознание - над ним ведь никакого контроля нет. Это как правительство. Это и есть правительство. <.> Заставляет тебя делать то, чего ты не хочешь делать. Тысячи и тысячи женятся, и брак у них обречен, потому что в подсознании сидит злость и обида из-за Вьетнама» (Рот Ф. Людское клеймо. - М.: Иностранка, 2005. - С. 469-472).
3. «Оксане не минуло еще и семнадцати лет, как во всем почти свете, и по ту сторону Диканьки, и по эту сторону Ди- каньки, только и речей было, что про нее. Парубки гуртом провозгласили, что лучшей девки и не было еще никогда и не будет никогда на селе. Оксана знала и слышала все, что про нее говорили, и была капризна, как красавица. Если бы она ходила не в плахте и запаске, а в каком-нибудь капоте, то разогнала бы всех своих девок. Парубки гонялись за нею толпами, но, потерявши терпение, оставляли мало-помалу и обращались к другим, не так избалованным. Один только кузнец был упрям и не оставлял своего волокитства, несмотря на то что и с ним поступаемо было ничуть не лучше, как с другими.
По выходе отца своего она долго еще принаряживалась и жеманилась перед небольшим в оловянных рамках зеркалом и не могла налюбоваться собою. “Что людям вздумалось расславлять, будто я хороша? - говорила она, как бы рассеянно, для того только, чтобы об чем-нибудь поболтать с собою. - Лгут люди, я совсем не хороша”. Но мелькнувшее в зеркале свежее, живое в детской юности лицо с блестящими черными очами и невыразимо приятной усмешкой, прожигавшей душу, вдруг доказало противное. “Разве черные брови и очи мои, - продолжала красавица, не выпуская зеркала, - так хороши, что уже равных им нет и на свете? Что тут хорошего в этом вздернутом кверху носе? и в щеках? и в губах? Будто хороши мои черные косы? Ух! их можно испугаться вечером: они, как длинные змеи, перевились и обвились вокруг моей головы. Я вижу теперь, что я совсем не хороша! - и, отдвигая несколько подалее от себя зеркало, вскрикнула: - Нет, хороша я! Ах, как хороша! Чудо! Какую радость принесу я тому, кого буду женою! Как будет любоваться мною мой муж! Он не вспомнит себя. Он зацелует меня насмерть”.
- Чудная девка! - прошептал вошедший тихо кузнец, - и хвастовства у нее мало! С час стоит, глядясь в зеркало, и не наглядится, и еще хвалит себя вслух!
“Да, парубки, вам ли чета я? вы поглядите на меня, - продолжала хорошенькая кокетка, - как я плавно выступаю; у меня сорочка шита красным шелком. А какие ленты на голове! Вам век не увидать богаче галуна! Все это накупил мне отец мой для того, чтобы на мне женился самый лучший молодец на свете!”» (Гоголь Н.В. Ночь перед Рождеством // Собр. соч.: В 9 т. Т. 1. - М.: Русская книга, 1994. - С. 51).
4. «...Поиграв с мыслью о самоубийстве, он ехал домой и ложился в постель, где, подавляя желание, дрожа, страдая от непривычной бессонницы. был одиноким зрителем следующего спектакля: он уже несколько лет женат на Пейтон, но они поссорились из-за какой-то ерунды; она отвернулась от него; она плакала. Она смотрела из окна их фешенебельного пентхауса на Манхэттене на городские шпили и башни, находившиеся внизу и словно тонувшие в киношном свете осенних сумерек. Этот свет, казалось, прорезал тоненькими золотыми иголочками ее волосы. По радио из дальней ниши в комнате звучала “Мария-Элена”, пластинка, которую выпустил его джаз-банд до того, как он отправился на войну служить на подлодке. Пейтон плакала, он не видел ее лица, и все разрешилось просто и удивительно: он подошел к ней, положил руки ей на плечи и повернул к себе.
“Пейтон, дорогая, не надо плакать”.
“Уйди, грубиян”.
“Дорогая, я люблю тебя”.
“Ах, да, Чарли, я не должна плакать”, - пробормотала она и, подавленная и смиренная, осознав - словно под влиянием сверхъестественной мощи осени - его силу, музыку, власть любви, она вскрикнула, прощая, и, будучи прощенной, упала в его раскрытые объятия.
Эту волнующую картину он снова и снова мысленно представлял себе, приукрашивал ее и исследовал, пока она не таяла, и он не засыпал. В других мечтах, довольтно шаблонных, были бесконечные танцы, раздельные спальни на вилле в Майами и множество сомнительных случаев для поцелуя» (Стайрон У. Уйди во тьму. - М.: Астрель: ACT, 2011. - С. 286-287).
5. «Я выбрала жизнь, в которой практически не присутствуют другие, я освободила ее от бремени человеческих связей, которые удерживают людей друг подле друга, опутывают их с головы до ног, но жизнь эта имеет смысл, только когда я пишу действительно то, ради чего я изолировала себя от мира. Строго говоря, ничего тяжкого в моем отшельничестве не было и нет. Что-то естественным образом влекло меня на обочину, подальше от людской суеты, я предпочла осмысленность литературы бессмысленности и случайности окружающей жизни, я предпочла бесформенную свободу, а не взаимодействие с людьми, которые требуют ежедневного здорового труда, подчинения чужой логике, чужому потоку мыслей - зачем мне такой хомут?» (КраусеН. Большой дом. - М.: Астрель, 2012. - С. 218).

3.8. Проанализируйте представленное психологическое заключение. Попробуйте реконструировать психологические особенности, возраст, профессию, жизненные обстоятельства человека, о котором в нем говорится. Какая теория положена в основу составления этого заключения?
«Объект эксперимента-1953 относится к хорошо изученной категории интровертов-недоинтеллектуалов. <...> структура его личности в целом не представляет значительного научного интереса. Определяющий принцип социального поведения негативный: навыки общежития никак не выражены.
Истоки подобной установки лежат в эдиповом комплексе объекта, претерпевшем лишь частичную деструкцию. Наблюдаются характерные симптомы боязни авторитета в сочетании с неуважением к нему, особенно к авторитету в его мужских проявлениях, и традиционно сопутствующий синдром амбивалентного отношения к женщине, при котором она рассматривается и в качестве предмета вожделения, и в качестве агента неверности, то есть помогает объекту оправдывать собственную мстительность и собственные измены.
Нам не хватило времени для глубинного изучения индивидуальной специфики таких травм объекта, как травма отторжения материнским лоном и травма отнятия от груди, но выработанные им компенсаторные приемы столь часты в так называемой интеллектуальной среде, что мы можем с уверенностью предположить: процесс отнятия от материнской груди протекал неблагополучно (возможно, из-за напряженного служебного распорядка отца), а отец, мужчина, на очень раннем этапе развития отождествился у объекта с разлучником - функция, которую в нашем эксперименте принял на себя доктор Кончис. Объект так и не смог смириться с преждевременным отлучением от орального удовлетворения и материнского покровительства, что и предопределило его аутоэротический подход к сексуальной жизни и к миру вообще. Добавим, что объект целиком подпадает под адлерово описание пациента с синдромом единственного отпрыска.
Девушки не раз становились жертвами эмоциональной и сексуальной агрессии объекта. По свидетельству доктора Максвелл, его метод обольщения основан на навязчивой гипертрофии собственных одиночества и невезучести - по сути, речь идет о ролевой структуре “заблудившийся ребенок”. Таким образом, объект апеллирует к подавленным материнским инстинктам своих жертв, на каковых инстинктах и принимается паразитировать с псевдоинцестуальной жестокостью, свойственной его психологическому типу.
Объект, как и подавляющее большинство людей, идентифицирует Бога с фигурой отца, яростно отрицая самою веру в Бога.
Из чистого карьеризма он постоянно инспирирует вокруг себя ситуацию полного одиночества. Доминантную травму отлучения сублимирует, притворяясь бунтарем и аутсайдером. В поисках изоляции подсознательно ориентирован на оправдание своей жестокости к женщинам и неприязни к сообществам, чьи конституирующие правила противоречат мощному импульсу самоудовлетворения, определяющему поведение объекта.
Ни в рамках семьи, ни в рамках сословия, ни в рамках нации справиться со своими проблемами объект не сумел. Он происходит из семьи военного, где существовали многочисленные табу, имеющие общий источник - непререкаемую диктатуру отца. На родине объекта ментальность сословия, к которому он принадлежит - а именно служащих среднего достатка, технобуржуазии (термин Цвимана), - несомненно, характеризуется нездоровой приверженностью к такого рода семейным минидиктатурам. В разговоре с доктором Максвелл объект признал: “В отрочестве я вел двойную жизнь”. Весьма точное, хотя и непрофессиональное определение благоприобретенной, а в конечном счете и сознательно усугубляемой парашизофрении - “безумие-смазка”, по известному выражению Карен Хорни.
Окончив университет, объект избрал себе крайне неподходящую среду обитания - престижную частную школу, где с удесятеренной силой резонируют как раз те социальные недостатки, которые объект не переносит: патриархальность и деспотизм. Неудивительно, что, быстро ощутив себя отторгнутым и школой, и родиной, он возомнил, что является экспатриантом, предварительно застраховавшись от здравых оценочных суждений со стороны, а именно - в очередной раз обеспечив для себя среду (школу на острове Праксос), где в избытке имеются все те же антипатичные ему элементы общежития. С педагогической точки зрения его успехи здесь не выдерживают критики, контакты с учениками и коллегами находятся в зачаточном состоянии.
Подытожим: в поведенческом плане объект - жертва неверно осмысленного рефлекса непреодолимых препятствий. В любой обстановке он выделяет прежде всего факторы, позволяющие ощутить себя одиноким, оправдать свою неприязнь к значимым социальным связям и обязанностям, а следовательно, и свою регрессию на инфантильный этап вытесненного аутоэротизма. В настоящее время эта аутистская регрессия бытует в вышеупомянутой форме любовных интрижек. Несмотря на то что все попытки объекта разрядить конфликт эстетическим путем потерпели полную неудачу, можно прогнозировать и дальнейшие попытки подобного рода, а также формирование стандартной для этой категории лиц манеры поведения в культурном пространстве: непомерное преклонение перед авангардистским иконоборчеством, пренебрежение традицией, маниакальные вспышки братской любви к товарищам по бунтарству и нонконформизму, густо перемежающиеся припадками депрессии и самобичевания, омрачающими творческую и личную жизнь.
Как отметил в своей монографии “Пятидесятые на распутье” доктор Кончис, “бунтарю, который не обладает даром бунтаря от природы, уготована судьба трутня; но и эта метафора неточна, ибо у трутня всегда остается пусть мизерная, но возможность осеменить матку, в то время как двуногий трутень-бунтарь и такой возможности лишен; при некотором умственном усилии он осознает себя существом абсолютно бесплодным, существом, для которого отрезан путь не только к вершинам успеха, где нежатся матки, но и к простым блаженствам рабочих пчел, копошащихся в человеческом улье. Подобная личность, по сути, низведена до уровня воска, пассивного потребителя впечатлений; а на этом уровне ее всепоглощающее стремление, жажда бунта, утрачивает всякий смысл. И неудивительно, что на склоне лет многие падшие бунтари, бунтари, обернувшиеся разумными трутнями, жадно усваивающими новейшие философские веяния, натягивают на себя маску циника, из-под которой выглядывает убеждение - как правило, паранойяльное, - что мир надругался над их лучшими чувствами”» (Фаулз Дж. Волхв // Фаулз Дж. Коллекционер. Волхв. - М.: НФ «Пушкинская библиотека»; ООО «Издательство АСТ», 2004. - С. 786-789).

3.9. Прочитайте отрывок и поясните, каким образом консультант преодолевает описанный конфликт и занимает конструктивную позицию в отношении клиента. Каковы будут последствия, если это ему не удастся?
«Простейший конфликт - между тем, как мы видим себя, и тем, как мы видим других. Допустим, мы с тобой спорим, и ты на меня кричишь. Я буду считать, что ты не умеешь держать себя в руках. Но если я на тебя закричу, я буду считать, что проблема не в моем самообладании, а в том, что ты меня спровоцировал, сделал то, на что крик - адекватная реакция. <...> Мы все привыкли думать так: мои проблемы от того, что я попал в такую ситуацию, а твои проблемы - от того, что ты такой человек. Отсюда все беды. Мое желание, чтобы все было по-моему, кажется мне очень логичным, а твое желание, чтобы все было по- твоему, - инфантильным. Все хорошо - это когда я хорошо себя чувствую, а ты хорошо себя ведешь. То, как я все вижу, - это то, как оно есть, а то, как ты все видишь, - это предвзятость» (Вер- донДж. Загадай число. - М.: Corpus: Астрель, 2011. - С. 221-222).

3.10. Прочитайте отрывок и поясните, каким образом консультант сможет работать (и сможет ли вообще) с клиентом, демонстрирующим высокий уровень рефлексии, сверхконтроля и когнитивной сложности. Есть ли подходы в консультировании, позволяющие это делать?
«Первые страницы моего пожизненного, хоть и несколько раз прерывавшегося дневника, который я веду с пятнадцати лет, утрачены. Потеря невелика, - почти все интимные дневники начинаются с откровенных признаний, стало быть, и мой должен содержать привычное постановление оставаться полностью и неуклонно правдивым. Наверное, я приносил там клятву в абсолютной искречности и объявлял, что не стану стыдиться никаких откровений, к коим искренность эта меня подтолкнет. Почему мы, люди, ведущие дневники, так настаиваем на этом? Страшимся ли мы отступничества, всегда грозящего нам, - потребности что-то подправить и скрыть? Существуют ли в наших жизнях подробности - то, что мы делаем, чувствуем, думаем, - в которых мы не смеем признаться даже себе - даже в абсолютной интимности наших интимных записей? Как бы там ни было, я уверен, что принес обет говорить правду, одну только правду и т. д. и т. п., и думаю,
последующие страницы подтвердят таковые мои старания. Временами я вел себя хорошо, временами - отнюдь не хорошо, но я противился любым искушениям показать себя в более выгодном свете. Здесь нет вымарок, позволяющих скрыть ошибочные суждения... нет добавлений, цель которых - продемонстрировать не имевшую места дальновидность. и нет тайком сделанных вставок, свидетельствующих о здравомысленной прозорливости. ибо дневник ведется вовсе не для этого. Мы ведем дневники, чтобы ухватить и удержать ту совокупность наших “я”, которые и образуют нас, отдельных человеческих существ. Представьте себе наше продвижение во времени в виде одной из тех бойких картинок, что иллюстрируют Происхождение Человека. Вы видели их: диаграммы, которые начинаются с волосатой обезьяны, скребущей кулачищами землю, и, пройдя череду медленно распрямляющихся, утрачивающих волосистость гоминидов, достигают чисто выбритого нудиста белой расы, сжимающего рукоять каменного топора или копья. Все промежуточные стадии приобретают облик неуклонного продвижения к этому мускулистому идеалу. Но наши человеческие жизни не таковы, и правдивый дневник показывает нам реальность более хаотичную и запутанную. Этапы развития в ней присутствуют, однако они перемешаны, рассогласованы и повторяются случайным образом. Различные “я” борются на этих страницах за место повиднее: узколобый неандерталец отпихивает плечом размахивающего топором Homo Sapiens; неврастеничный интеллектуал ставит подножку обвешанному побрякушками туземцу. Тут нет никакого смысла; логичного, легко воспринимаемого продвижения не происходит никогда. Автор правдивого journal intime сознает это обстоятельство и не пытается установить какой- либо порядок или иерархию, не пытается судить или анализировать: я и есть все эти люди - все эти люди суть я. Каждая жизнь и ординарна и исключительна одновременно, и лишь соотношение этих двух категорий придает ей обличие интересное либо скучное» (Бойд У. Нутро любого человека. Дневники Логана Маунтстюарта. - М.: Росмэн-Пресс, 2004. - С. 26-29).

Источник: Сапогова, Елена Евгеньевна. Консультативная психология: кейсы и творческие задания: учебное пособие / Е.Е. Сапогова. - Москва: МПГУ, 2020. - 248 с.