Страница 2 из 3
Содержание конструктов «зрелость личности» и «инфантилизм личности» в современных условиях социализации молодежи
В самом общем виде можно говорить о том, что зрелость личности проявляется в активном, осознанном, относительно автономном, имеющем просоциальную направленность взаимодействии человека с окружающим миром, направленном на раскрытие собственных внутренних ресурсов и способствующим социально-психологической адаптации. Конкретное содержание феноменов «зрелой личности» и «инфантильной личности», очевидно, обусловлено широким спектром социальных и культурно- исторических факторов, оно имеет выраженные исторические и кросскультурные вариации, в силу чего данные феномены могут рассматриваться как социальные конструкты. Эти конструкты, на наш взгляд, интегрируют в себе широкий спектр социальных представлений, касающихся содержания возрастных ролей (прежде всего, роли взрослого), гендерных ролей, социально-экономических ролей, политических ролей и др. Это соответствует, в частности, взглядам Б.Г. Ананьева, который указывал на существование различных аспектов зрелости личности (нравственная, гражданская, организационная, семейная зрелость), и, следовательно, вариативности ее критериев, связанных с освоением и надлежащим исполнением разнообразных социальных ролей (Ананьев Б.Г., 1968). Критерием «качества» исполнения человеком тех или иных социальных ролей выступает соответствие его поведения в той или иной роли социальным нормам и экспектациям, существующим в обществе (Neugarten B, 1968).
Таким образом, конструкт «зрелость личности – инфантилизм личности» невозможно рассматривать как имманентный по отношению к личности без взаимосвязи происходящими социальными изменениями, накладывающими особый отпечаток на ее социализацию. На основании литературных данных, а также наших исследований мы можем говорить о том, что в условиях современной российской действительности наблюдается «размывание» представлений об «эталонной» зрелой личности, что создает определенные трудности для «личностного созревания» как подростков и молодежи, так и людей более старшего возраста. Так, в частности, в психологической литературе показано, что в современных условиях образ «взрослого» теряет свою однозначность, которую он имел прежде. Этому способствуют целый ряд факторов, среди которых можно назвать утрату четких социальных границ возрастных этапов (Проценко Л.М., 2001), поляризацию возрастно-обусловленных норм поведения (Микляева А.В., 2014), стремление общества к воспроизводству взрослости как приоритетного модуса развития человека (Чеботарева Е.Э., 2002) и т.д., что в совокупности повышает ценность статуса «зрелая личность», с одной стороны, и затрудняет его достижение, с другой. Особенно уязвима в этой связи позиция молодых людей. Результаты наших исследований показывают, что молодой возраст является водоразделом между «детством» и «взрослостью», причем эта граница в общественном сознании не имеет однозначного понятийного обозначения. Более того, период получения образования, в том числе профессионального, сегодня понимается как пролонгация периода детства, поскольку в качестве основного критерия взрослости рассматривается вступление в производственные отношения, поскольку чаще всего признаком «взрослости» и «зрелости личности» считается экономическая независимость субъекта, прежде всего, от родителей. Наши исследования проводились в основном на студенческой молодежи, которая, как оказалось, группа относит себя в системе социальных возрастных групп к категории «дети», имея в виду, в первую очередь, свою включенность в детско-родительские отношения и свою зависимость от родителей. При этом данный аспект не находит своего отражения в представлениях людей старшего поколения, социализировавшегося в других общественных условиях, которые, будучи студенческой молодежью, считали себя взрослыми людьми (Микляева А.В., 2014). Этот факт иллюстрирует конфликтность социальной ситуации становления личности современного молодого человека. Вывод о том, что современные общественные условия провоцируют определенное рассогласование в самовосприятии и восприятии другими людьми современной молодежи, подтверждается и данными смежных с психологией наук. В частности, по данным антропологии последние 30 лет наблюдался так называемый эпохальный сдвиг, т.е. ускорение темпов биологического развития детей относительно предшествующих поколений (Харитонов В.М., Ожигова А.П., Година Е.З., 2004). Прежде всего, это отражается во внешнем облике молодых людей, который по законам социальный перцепции порождает восприятие их как более взрослых особенно представителями старшего поколения, которые ориентированы на несколько иное соотношение хронологического возраста и внешнего облика человека. Поскольку социально-психологическая интерпретация личности предполагает последующие ожидания определенного поведения, то к современным молодым людям предъявляются требования, соответствующие поведению и выполнению социальных ролей, характерным для более старших, чем они, возрастных групп. Таким образом, современные молодые люди сталкиваются с тем, что от них ожидают более зрелого поведения, чем это соответствует их реальному возрасту. Помимо этого, можно отметить, что по сравнению с предыдущими поколениями социализация современной молодежи имеет выраженную специфику. Например, основным маркером достижения социальной зрелости многие годы считался момент окончания школы: нетрудно вспомнить, что он обозначался как получение аттестата зрелости. Это не вполне соответствует современному пониманию социальной зрелости как обретения экономической независимости. В более ранний исторический период этот момент приходился на возраст 16–17 лет, в современной России молодые люди оканчивают школу в 17–18 лет, что искусственно затягивает период детства. Таким образом, биологически взрослый индивид психологически «задерживается» в своем социальном развитии. В свою очередь, это приводит ко многим социальным проблемам, которые являются следствием данного противоречия (фактические браки между школьниками, рождение детей несовершеннолетними девушками и т.д.). Кроме того, процесс социализации современных молодых людей изменился по характеру участия в нем различных социальных институтов и способов социального взаимодействия по сравнению с предыдущими поколениями. Рассмотрим его особенности на примере исследования дружеских отношений современных подростков (Безгодова С.А, Воскресенская А.С., 2014). Из психологической литературы известно, что одним из основных институтов социализации в подростковом возрасте (предшествующем юношескому возрасту) является группа сверстников. Межличностные и, прежде всего, дружеские отношения со сверстниками являются одним из факторов формирования системы ценностей подростка, его жизненных приоритетов. Кроме того, дружеские отношения формируют значимые социальные умения личности – способности к проявлению партнерства, равенства и паритетности в социальном взаимодействии. В современном мире особенностью взаимодействия подростка и молодого человека со сверстниками стала дистантность и опосредованность различными средствами связи, особенно сетью Интернет. Прямое общение становится ограниченным явлением, что влечет за собой определенное изменение в самих межличностных отношениях. Но это явление связано не только с вхождением в нашу жизнь информационных технологий, но и с изменением отношения родителей к времяпрепровождению своих детей. Ранее при установлении дружеских отношений основным являлся территориальный принцип – друзьями становились подростки, обучающиеся в одной школе или/и живущие в одном дворе. Сейчас родители стараются, чтобы ребенок проводил как можно меньше времени без их контроля вне дома, т.е. он должен быть либо на занятиях в школе, либо занят в системе дополнительного образования. Таким образом, общение ребенка со сверстниками происходит на фоне различных видов деятельности, причем, совсем не обязательно совместной. Конечно, со стороны родителя такой подход вполне обоснован заботой о безопасности и развитии ребенка. С другой стороны, у подростка сужается поле для непосредственного «живого» общения со сверстниками. Следовательно, одна из проблем межличностных отношений, которая существует в современном обществе – ограниченность непосредственных социальных контактов. Чаще всего такие контакты происходят в семейной системе, что подтвердилось в исследуемой нами группе подростков, где было выявлено предпочтение родителей своим сверстникам в качестве друга. Также было показано, что подростки предпочитают быть ведомыми в известных и безопасных отношениях с родителями, удовлетворяющих основные потребности в общении. Кроме того, была отмечена неуверенность подростков в своей коммуникативной компетентности в отношениях со сверстниками, проявляющаяся в отрицании интереса к последним, и имеющую вероятную причину в боязни быть непонятыми и отвергнутыми ими. Предполагаем, что данная ситуация может быть также обусловлена и ограничением контактов подростков со сверстниками (порою сами родители создают предпосылки к этому, о чем мы писали ранее). Это говорит о том, что основным институтом социализации в подростковом возрасте остается семья, где подросток продолжает выполнять привычную для себя роль ребенка. В дальнейшем это приводит в более позднем возрасте к компенсаторным процессам в общении, тем самым замедляя социализацию молодых людей в области установления и развития близких межличностных отношений. Другой аспект социализации – вхождение молодого человека в профессиональную деятельность посредством профессионального обучения. В последнее время подготовкой к профессиональной деятельности занимается чаще всего система высшего профессионального образования, о чем говорят данные статистики: 90% выпускников школ подают документы в вузы. Это связано с относительной доступностью высшего образования, что в некоторой степени обесценивает его. Становится важной не столько получаемая в вузе специальность, сколько сам факт получения высшего образования. Неоднократные опросы студентов, касающиеся мотивации поступления в вуз, говорят о том, что основным мотивом обучения в вузе является получение не профессионального образования как такового, а диплома о высшем образовании. В особенности это касается гуманитарных специальностей. Соответственно, молодой человек, желая получить необходимое рабочее место и, в дальнейшем, продвижение по карьерной лестнице, поступает в вуз. Профессиональная мотивация по конкретной специальности у него отсутствует, что сказывается на характере его обучения. В этой связи у многих обучающих его специалистов возникает представление о том, что обучение без желания получения профессии является признаком незрелой личности, хотя при сложившихся социальных условиях говорить об этом сложно. Кроме того, порою решающим фактором обучения в вузе является решение не самих молодых людей, а их родителей, особенно, если речь идет о платном образовании, что опять-таки вносит определенные психологические коррективы в представление о молодых людях как не вполне зрелых для своего возраста личностях. Обращаясь к исследованию психологической готовности к профильному обучению, проведенному на группе старших школьников (Пизель Ю.Д., 2014), можно говорить о том, что для школьников вопрос о профессионализации своего обучения на уровне старшей школы не стоит, т.е. нет познавательной потребности в той или иной области знаний, связанной с последующим получением профессионального образования. Основным мотивом обучения в школе является подготовка к сдаче ЕГЭ, в целом школа воспринимается как место для сдачи экзамена, а собственно подготовкой к нему является система репетиторства. Для многих школьников успешная сдача ЕГЭ, особенно если школьник проживает в сельской местности или небольшом городе, открывает возможности для поступления в вузы Москвы и Санкт-Петербурга с целью миграции в мегаполис, что может позволить, по мнению школьников, устроиться на престижную работу и тем самым улучшить качество своей жизни. В этой связи обучение в вузе становится не целью получения профессии, а средством изменения жизненных условий. В этой связи также сложно говорить об инфантилизме молодых людей, поскольку в данном случае профессиональное образование является дополнительной ценностью в системе жизненных ориентиров молодого человека. Впоследствии отношение к профессиональному образованию сказывается на отношении к профессиональной деятельности молодых людей. Под нашим руководством было проведено несколько исследований, касающихся профессиональной мотивации и ценности профессиональной мотивации молодых сотрудников бюджетных и коммерческих организаций (Крикунова А.А., 2009, Любушкина О.Ю., 2009). Основными мотивами профессиональной деятельности являются у большинства (67% респондентов) – денежный заработок и престижность профессии, только 25% респондентов ориентированы на получение удовлетворения от профессиональной деятельности и самореализацию в профессии. Кроме того, нами был обнаружен интересный факт, что люди, ориентированные на себя, представляющие себя самодостаточными, управляющими собственной жизнью, видящие себя успешными и достигающими своих целей профессионально ориентированы на статус и денежное вознаграждение. Молодые люди, ориентированные на межличностные контакты, недостаточно высоко оценивают свои достижения, как правило, стремятся получать от работы удовлетворение и стремятся к саморазвитию и самореализацию в профессии. По сути дела, современный молодой человек, который по многим параметрам может представляться зрелым и сложившимся, не стремится к развитию личности на фоне профессиональной деятельности, а как раз развивается параллельно ей, она и является материальным базисом для реализации своих интересов и развития своих способностей. В подтверждение данного положения приведем в качестве примера исследование представителей молодежных сообществ просоциальной и творческой направленности в области досуговой и волонтерской деятельности (Бачков М.А., 2013). Исследуя мотивацию вступления в молодежные сообщества молодых людей, мы выяснили, что основными мотивами являются общение со сверстниками на почве совместных увлечений (57%), а также развитие собственных способностей (творческих, спортивных, коммуникативных) (40%). Как мы видим, реализация своего потенциала происходит у молодых людей вне контекста профессиональной деятельности, более того, можно предположить, что в межличностной сфере наступает компенсация нехватки общения в подростковом возрасте. Помимо этого, исследование показало, что респонденты нацелены больше всего на деятельность как средство достижения каких-либо результатов, причем разделяется профессиональная деятельность, связанная с достижением материальных благ и социального успеха, и досуговая деятельность, направленность в которой характеризуется стремлением к саморазвитию и желанием альтруистических контактов. Если же говорить о мотивации в межличностных отношениях, то выяснилось, что для молодых людей значимо быть в различных сообществах, т.е. сама реакция группирования, а также потребность быть контролируемым и зависимым, что относится уже к другой сфере межличностных отношений – детско-родительских отношениях. Приведенные факты, на первый взгляд, говорят в пользу инфантилизма современной молодежи. Однако результаты исследования социальной зрелости на данной выборке не подтверждают данное предположение, а противоречат ему. Результаты, полученные респондентами данной выборки по шкале «Социализация» Калифорнийского психологического опросника, показывают средний или высокий уровень социальной зрелости. На наш взгляд, это подтверждает сформулированную выше гипотезу о неоднозначности критериев зрелости личности в условиях современной российской действительности. Последнее подтверждается и в отношении к институту брака современных молодых людей. Сразу стоит отметить, что по данным Роскомстата средний возраст вступления в официальный брак в России повысился по сравнению с предыдущими десятилетиями: у женщин он составляет – 25 лет (22–34), у мужчин – 27,4 (25–34) года. В проведенных под нашим руководством исследованиях мотивации вступления в брак (Николаева А.Н., 2007, Чеснокова Е.Г., 2013) было показано, что молодые люди предпочитают жить в фактическом браке, который является особым типом супружеских отношений, а не подготовительным этапом, как это долгое время было принято полагать, к официально регистрируемому браку. Во-первых, эти два типа брака различаются по целям и функциям, во-вторых, по позициям в них супругов. В фактическом браке ключевыми мотивами является достижение психологического комфорта с партнером и удовлетворение сексуальных потребностей, в таком браке супруги отмечают свободную реализацию своих профессиональных устремлений и досуговых интересов, финансовое равноправие и эгалитарные позиции по отношению друг к другу во взаимодействии. Фактический брак – это союз, где супруги не всегда идентифицируются с ролью мужа или жены, чаще даже употребляется слово партнер в определении социального статуса супругов. В регистрируемом браке на первый план выходят финансово-экономическая составляющая брачных отношений, родительские функции супругов, супруги отмечают определенное ущемление своих карьерных амбиций и снижение досуговой деятельности в интересах семьи, а также взаимозависимость супругов. Учитывая данные предыдущих исследований, фактический брак является наиболее предпочитаемым типом супружеских отношений (в возрасте от 21 до 27 лет – 62% от 166 исследуемых нами женатых/замужних респондентов состоят в фактическом браке) по ряду причин. В первую очередь, такой тип отношений согласуется с основной направленностью личности в этом возрастном периоде, когда молодой человек обретает финансовую независимость, строит профессиональную карьеру и направлен на развитие своих способностей. С другой стороны, как мы видим, у молодых людей недостаточный опыт в близких межличностных отношениях со сверстниками, что призван компенсировать фактический брак, подтверждением того может служить факт, что после разрыва супружеских отношений, бывшие супруги остаются в дружеских отношениях. В-третьих, фактический брак не влечет за собой правовой и экономической ответственности, что делает его легко расторжимым даже при наличии детей. И последний аргумент в общественном сознании может в некоторых случаях интерпретироваться как свидетельство инфантилизма супругов, состоящих в фактическом браке, хотя данные исследований этого не подтверждают. Вступление в молодых людей в регистрируемый официально брак также не всегда говорит о социальной зрелости личности, а о других потребностях, реализуемых в супружеских отношениях. Таким образом, обобщая результаты исследований можно констатировать изменение условий социализации молодых людей, отметить ведущую роль семьи и, чаще всего, одного из родителей в этом процессе. Также мы наблюдаем хронологическое удлинение прохождения основных этапов жизненного пути: сепарацию от родителей, включение в группы сверстников, создание семьи, рождение детей. С другой стороны, мы можем говорить о более раннем вступлении в производственные и экономические отношения по сравнению с предыдущими поколениями. Все это в совокупности создает картину существенного сдвига в условиях социализации, и, как следствия, содержания критериев зрелости личности, современной молодежи, в сравнении с предыдущими поколениями. Анализируя результаты исследований, мы часто обращались к ведущим мотивам, которыми руководствуются молодые люди, выбирая тот или иной путь социального развития. В мотивации молодых людей мы усматривали личные причины, детерминирующие направление жизненного пути личности. Тем не менее, мотивацию конкретного человека невозможно анализировать вне контекста общественных ценностей и ориентиров, поскольку и социально зрелая личность и инфантильная личность «привязана» к конкретному обществу. Социум направляет развитие личности в необходимое русло посредством задаваемых ориентиров, формирует само представление о социально зрелой личности, успешном человеке и т.д., транслируя определенные ценности через систему социальных и культурных агентов (СМИ, различные артобъекты и т.д.). Общеизвестно, что за последние 30 лет наше общество неоднократно пересматривало систему общественных ценностей. Более того, некоторое время назад общество не заботило, какую систему ценностей усваивает молодое поколение, представляя широкий спектр ценностных ориентиров. Вместе с тем, с изменением экономических отношений последовательно внедрялись ценностные ориентации рыночного общества и формировался рыночный тип человека, описанные еще Э. Фроммом (Фромм Э., 1992). Он считал, что рыночная личность, воспринимает себя товаром, а собственная ценность личности измеряется деньгами, которые готовы платить за то, что личность может предложить покупателю. Успех человека в рыночном обществе зависит от признания человека со стороны тех, кто платит за услуги или нанимает на работу. Успех зависит от того, насколько человек хорошо сумеет продать себя на рынке, сумеет подать себя максимально привлекательно. От каждого требуются определенные характеристики личности, которые вне зависимости от потребностей человека должны удовлетворять одному условию — пользоваться спросом. Человеку необходимо вступить в состязание со многими другими, выиграть в конкурентной борьбе, его не должны заботить собственная жизнь и личное счастье, а о только то, чтобы быть востребованным и четко осознавать, какой тип личности пользуется повышенным спросом. Ценность человека определяется не его качествами, а успехом в рыночной конкуренции (преуспевает — значит ценен; не преуспевает — лишен ценности) с ее постоянно меняющимися условиями. Э. Фромм также отмечает, что престиж человека, его успех, положение, известность в этом случае становятся замещением подлинного чувства идентичности. Такая ситуация ставит его в полную зависимость от восприятия другими и вынуждает придерживаться роли, однажды уже принесшей успех. Различие между людьми сводится к простому количественному показателю большей или меньшей успешности, привлекательности. Индивидуальность, оригинальное и уникальное в человеке лишается ценности. Если же индивидуальным Я пренебрегают, взаимосвязи между людьми становятся поверхностными, потому что отношения складываются как бы между взаимозаменяемыми товарами. Мышление человека с рыночной ориентацией должно быстро ориентироваться в ситуациях, чтобы с успехом ими манипулировать, для чего достаточно знать лишь поверхностные свойства вещей и не требуется проникать в суть. У таких людей нет устойчивых взглядов, установки изменчивы, развиваются только те качества, которые можно пустить на продажу. Человек заинтересован не в сохранении своего достоинства, а в том, сколько за него дадут на рынке. Нами был подробно описан рыночный тип человека потому, что чаще всего в нашем социуме именно его принимают за неглубокую, незрелую личность, инфантильную личность, хотя с точки зрения, рыночного общества данный человек социализирован, поскольку усвоил и воспроизводит приемлемые обществом нормы и правила социального взаимодействия. Мы можем предполагать то, что современные молодые люди действительно усвоили именно рыночные ценности, опираясь на исследование литературных и кинематографических предпочтений современной молодежи (Ильина А.В., 2014). Как уже упоминалось, искусство является одним из основных трансляторов общественных ценностей. В этой связи предпочтение одних фильмом и книг другим, говорит о том, что транслируемые в них ценности соответствуют ценностным ориентациям субъекта и оказывают влияние на их формирование. Что касается литературных предпочтений: больше половины книг, называемых респондентами в качестве любимых, попали в категорию зарубежной современной литературы, российские современные книги называли лишь в 16% случаев. Среди самых популярных российских классиков упоминаются Достоевский и Булгаков, также часто респонденты упоминали Бродского как любимого поэта. Предпочтение в большинстве случаев чтения зарубежной литературы говорит о том, что респонденты в основном ассимилируют современные зарубежные традиции, а также ориентированы на нормы и ценности современного западного общества. В выборе фильмов респонденты почти единодушны: предпочитают в основном зарубежное кино (европейское и американское), среди российских фильмов называют только фильмы советского периода. Это свидетельствует о том, что молодые люди усваивают нормы и ценности нынешнего зарубежного (в частности, западного) общества и советского прошлого. В данном случае можно констатировать некоторое рассогласование норм и ценностей, которые усваиваются молодыми людьми, поскольку советское общество и западноевропейское являлись по ценностным ориентациям антагонистами. Возможно, это и объясняет определенную двойственность в жизненных устремлениях современных молодых людей. Кроме того, этот ценностный конфликт усиливается и влиянием родителей, транслирующих традиционные ценности, поскольку основные этапы их социализации проходили в советский период развития нашего общества. Подводя итог рассмотрению содержания конструктов «зрелость личности» и «инфантилизм личности», мы можем сделать вывод о том, что данная проблема требует сегодня нового осмысления в контексте реалий развития современного российского общества. Феноменология построения жизненного пути современного молодого человека открывает скорее пространство не только для исследования континуума «зрелость личности – инфантильность личности», но и иллюстрирует внутреннюю конфликтность социализирующейся личности на фоне противоречивых требований социума, разнонаправленности ценностных ориентаций, усваиваемых субъектом в процессе социализации и личностного развития.
|