|
Аккерман Н.
Клинические процедуры анализа патологии семейных отношений
Изучение паттернов сцепленной патологии семейных отношений и подходов к оценке интеграции отдельной личности с семейными ролями требует применения адекватных методов обследования. Все они основаны на положении о существовании специфических динамических отношений между семейными психическими расстройствами и заболеванием первичного пациента.
Предлагаемые клинические процедуры включают в себя:
1) оценочное интервью с первичным пациентом;
2) интервью с важнейшими семейными парами, в которых первичный пациент является одним из партнеров;
3) отдельные интервью с другими значимыми членами семьи по одному, в парах или триадах. Временной порядок проведения таких интервью зависит от особенностей конкретной семьи. Та или иная последовательность определяется интуитивно на каждой стадии обследования.
Единицей обследований является не отдельный пациент, а скорее семейные отношения. Функции личности подлежат оценке постольку, поскольку они интегрированы с отношениями и определенной семейной ролью. Это позволяет понять, как пациент воспринимает остальных членов семьи, а они его. Межличностные паттерны следует наблюдать в действии, как в домашних условиях, так и в кабинете терапевта. Что касается наблюдений в домашних условиях, социальный психолог, занимающийся психоанализом, навещает членов семьи в их собственном доме.
В случае эмоционального кризиса и дезорганизации семейных паттернов с семьей проживает специально подобранный помощник, действующий под профессиональным руководством. Задача состоит в том, чтобы восстановить стабильность, одновременно продолжая наблюдение за семейным взаимодействием.
Если пациентом выступает ребенок, решение, с кем провести первичное интервью - с ребенком, матерью, ребенком и матерью, матерью и отцом, зависит от предполагаемой области наибольшего проявления конфликта и тревожности. Вопрос заключается в том, в какой сфере тревожность выражена сильнее всего, какие именно семейные отношения сильнее других пострадали из-за нее. Например, первые впечатления можно получить в ходе телефонного разговора. Звонит мать и спрашивает: «Как мне вести себя с ребенком? Сказать ли ему, что вы мой друг или что вы психиатр?». Или первым позвонит отец ребенка, демонстрируя свою эмоциональную заинтересованность или недоверие к матери. Основные зоны напряженности в семейных отношениях становятся более явными после первого интервью и обычно позволяют судить о том, какой именно последовательности процедур необходимо отдать предпочтение.
В случае нарушения супружеских отношений тот супруг, кто первым обращается к психиатру, нередко намеревается привлечь его на свою сторону в конфликте с другим супругом. Хорошо известно, что каждый партнер воспринимает конфликт по-своему. Потребность отвести вину от себя вынуждает супругов выдвигать друг против друга фантастические обвинения. Это приводит к разжиганию вражды и способствует возведению барьера между партнерами.
Супруги могут иметь значительно отличающуюся мотивацию относительно сохранения брака. Для того чтобы прояснить суть конфликта, полезно наблюдать за обоими партнерами одновременно, непосредственно оценивая их взаимоотношения, содержание конфликта, неудовлетворенность, основные обвинения, искаженное восприятие одного супруга другим вследствие проекции.
В качестве второго шага можно провести индивидуальные интервью каждого партнера и в результате серии таких наблюдений оценить состояние отношений и связь патологии каждого партнера с нарушениями отношений. Вследствие этого паттерны семейного взаимодействия предстают такими, какими они видятся первичному пациенту, другим членам семьи, а также подготовленному наблюдателю в обычных домашних условиях и психиатру в его кабинете. То есть появляется возможность оценить личность не изолированно, а в психосоциальной структуре семейной группы, при этом можно выявить специфические динамические связи личности с семейной ролью.
Несколько примеров обследования семей позволяют проиллюстрировать принципы, изложенные выше. В связи с ограниченностью объема не представляется возможным привести полные сведения о каждой семье. Особый интерес имеет то, как в ходе исследовательского интервью выявляются паттерны сцепленной патологии семейных отношений.
ИСТОРИИ БОЛЕЗНИ
Восьмилетний мальчик, о котором далее пойдет речь, одержимый страхом телесного повреждения, приходит со своим отцом, ипохондриком, проходящим курс лечения у психиатра. Отцу поставлен диагноз неврозо-подобной шизофрении, но его психотическая слабость тщательно скрыта за вежливостью и учтивостью. Он уравновешен, приветлив, разговорчив.
Во время беседы отец внезапно становится напряженным, взволнованным, украдкой оглядывает комнату, с испугом воспринимает предложенный план беседы, сидит, плотно укутавшись в пальто. Отец соглашается с наличием у него ипохондрических страхов, интересуется, «унаследовал ли их или получил из космоса».
На протяжении интервью проявляет подозрительность и защищенность. В тонкой, льстивой манере выражает уверенность в том, что психиатр, несомненно, - мастер своего дела. Отец чувствует, что мальчик очень похож на него, и беспокоится, как бы психиатрия ему не навредила. Тут же признает, что мальчик боится физических ран и кровотечения, но настаивает на том, что такие страхи естественны и ребенок «их перерастет». У мальчика были и другие симптомы: острая тревога при уходе родителей из дома, ритуалы перед отходом ко сну, ночные кошмары, упрямство. Во время интервью мальчик вначале сидел с печальным, страдальческим, мученическим выражением лица. Он был испуган, зажат, поведение его было лишено спонтанности. Постепенно, осознав безопасность взаимодействия с терапевтом, он стал проявлять агрессивность. Почти не прибегая к словам, мальчик начал «отыгрывать» свои фантазии о том, как человек с ножом нападает на него в темноте.
Наряду с этим он «отыгрывал» другие фантазии, основным содержанием которых было сжигание привидения, причем он не был уверен в том, что привидение полностью уничтожено. Мальчик избегал всякой физической активности, пугаясь, когда кто-то слегка касался его, и тревожась по поводу возможности получения телесного повреждения. Позднее мальчик стал более открыто говорить о своих мыслях по поводу потери головы, пальца на ноге или руке. В раннем возрасте мальчику было проведено рентгенографическое обследование, которое показало увеличение размеров сердца, что вызвало панику у родителей, начавших чрезмерно опекать сына. Это продолжалось до тех пор, пока другим докторам не удалось убедить их в том, что с ребенком все в порядке. Родители всегда очень беспокоились за детей.
Следующее интервью было проведено с матерью мальчика. Привлекательная, напряженная, слегка возбужденная, она выглядела моложе своего мужа. Мать сообщила, что ее основной заботой были дети. Причем чувствовала она себя с ним более свободно в отсутствие мужа. Она была удовлетворена своим образом жизни, выражала восхищение успехами мужа, которыми он полностью обязан себе самому. Она сказала: «Я знаю, что вышла замуж за своего отца». Эта семейная пара вела активную светскую жизнь, пользовалась повышенным, с оттенком лести вниманием со стороны окружающих. Семья, о которой идет речь, относилась к высшим слоям общества и состояла из родителей и троих детей. Родители проявляли необычную для своей социальной группы заботу о детях.
Наблюдения при посещении на дому. На первый взгляд семья выглядела единой и сплоченной. Дети и родители, казалось, были привязаны друг к другу, однако эта связь была нарочитой, напряженной и выглядела неестественно. Родители были едины в своей тревоге за детей, но за всем этим невозможно было скрыть существование эмоционального барьера. Отец демонстрировал чрезмерную тревожную заинтересованность в жизни детей, принимал активнейшее участие в их занятиях, временами казалось, что он их раздражает. Отцу явно хотелось, чтобы дети предстали в выгодном свете, в то же время он тщательно следил за тем, чтобы уделить каждому его «порцию» внимания. Все его усилия выглядели неловкими и нарочитыми. Мать вела себя более свободно, но проявляла излишнюю добросовестность, пыталась манипулировать детьми. Все семейные мероприятия были тщательно спланированы, «заорганизованы», практически лишены проявлений спонтанности. В детях был силен дух соперничества.
Программа лечения. Была проведена подготовка к психотерапии мальчика, достигнута договоренность о регулярных встречах с родителями для корректировки их повседневного общения с ребенком. Мальчик хорошо откликнулся на эту программу.
Спустя примерно три месяца покончила с собой бабушка по материнской линии, которую мать забрала из психиатрической клиники вопреки рекомендациям доктора. В тот же день проведена беседа с матерью. Она была потрясена, странно возбуждена, ее приподнятое настроение объяснялось чувством громадного облегчения, словно она за улыбкой пыталась скрыть слезы. В тот же период отношения мужа и жены стали еще более напряженными в связи с ее сексуальной холодностью. Муж настаивал на ее лечении по этому поводу. В течение нескольких месяцев мать не соглашалась обратиться за медицинской помощью. Она была внутренне убеждена в том, что, поделившись с психиатром информацией о своей фригидности, потеряет контроль над собой и в ее отношениях с мужем произойдет нечто ужасное. Она оказалась верна своему слову: джинн был выпущен из бутылки.
При встрече на губах жены была все та же застывшая, зловещая улыбка, которая появилась после смерти матери. Она честно рассказала о своей выходке, но вела себя словно провинившийся ребенок. Женщина полагала, что имеет полное право «уничтожить» мужа. Признавая жестокость своего поведения, она чувствовала облегчение от того, что дала себе волю. Жена с усмешкой высказала предположение о том, что муж, подобно ее матери, может выброситься из окна. Она согласилась с тем, что чувствует крайнее раздражение по отношению к своему мужу из-за его сексуальных запросов, нервного возбуждения, мнимых физических недугов. Несмотря на то, что все чувства женщины восставали против жениха, она подавила их и пришла на брачную церемонию. После этого появилась сексуальная холодность, несмотря на которую женщина разыгрывала роль любящей жены. Она стремилась как можно скорее завести детей, чтобы избавиться от своих противоречивых чувств к мужу Дети рождались один за другим. Женщина была полностью занята ими. Домашние заботы и светская жизнь позволяли на время забыть о напряженных супружеских отношениях. Муж чрезмерно зависел от нее. Она решала за него все, вплоть до мельчайших деталей - туфель, носков, которые ему следовало носить. Сознание безраздельной власти над мужем служило ей источником тайной радости.
Кажущееся единство этой пары основано главным образом на общности социального происхождения. Они имели сходные стремления к успеху в свете и бизнесе, дополняли один другого в своих потребностях к зависимости и власти. До некоторой степени их объединяли дети, особенно тревога за старшего мальчика. Вслед за начальным шоком и депрессией муж осознал случившееся и стал действовать вполне разумно. Он интенсивно общался со своим психиатром. Его жена также начала курс лечения, и семейный кризис удалось взять под контроль. Жена в настоящее время более открыто относится к сексуальным проблемам и пытается восстановить нарушенное согласие с мужем и детьми.
Для оценки сцепленной патологии в семье мы попытались систематически исследовать отношения индивида с его семейной группой. Можно выделить несколько этапов такого исследования:
1. Развитие центральных отношении мужа и жены, от прошлого к настоящему, раннее взаимодействие в период ухаживания, их взаимоотношения в качестве супругов, а позднее - в качестве родителей. Значение имеют ценностные установки, эмоциональные ожидания, удовлетворительные и фрустрирующие аспекты отношений, а также специфические паттерны интеграции, совместимости, конфликта и комплементарности (взаимной зависимости патологических потребностей и защиты). Далее можно оценить актуальное достижение данных отношений по сравнению с теоретической моделью психически здоровых супружеских отношений.
2. Развитие семейной группы с самого начала, ее внутренняя организация с точки зрения единства, стабильности, удовлетворенности и внешней адаптации к расширенной семье, друзьям, организациям и социальному окружению в целом.
3. Развитие индивида в ходе непрерывного взаимодействия со своей семейной группой на каждой стадии созревания.
4. Динамическая интеграция отдельной личности с необходимыми семейными и внесемейными ролями.
5. Специфические установки и правила, связанные с воспитанием ребенка, и реакции самого ребенка.
Мы на основании собственного опыта отобрали ряд критериев оценки психосоциального функционирования и психического здоровья семейной группы, семейных пар, таких как «муж - жена», «родитель - ребенок», а также успешности (или отсутствия) интеграции личности с семейной ролью. Это позволяет выделить сравнительно сохранные аспекты семейного функционирования и зоны конфликтных взаимоотношений, соотношение между ними, а также специфические компенсаторные или заместительные тенденции в семейных отношениях. Кроме того, можно определить, каким образом патологические особенности одного члена семьи соответствуют поведению другого. Следовательно, динамику индивида можно рассматривать как неотъемлемую часть семейного взаимодействия.
Источник: Психология семьи и психологическая помощь семье, воспитывающей ребенка с особыми потребностями : учеб.-метод. пособие / авт.-сост. Н. В. Нозикова, науч. ред. Е. Н. Ткач]. - Хабаровск : Изд-во Тихоокеан. гос. ун-та, 2019. - 116 с. |
Лекции и практикум по психологии